— Да сколько угодно! — разрешил Кащей. — Буду знать, каким именем пополнить бесконечный список тех, кого мне удалось пережить.
— Не выйдет, Кащей, — все тем же приятным глубоким голосом ответил гость. Кащей скрестил руки на груди.
— Это почему, позвольте поинтересоваться?
Гость хитро улыбнулся:
— У меня самого есть такой список. Называется «Книга жизни». И я планирую завершить ее твоим именем, Кащей! — гость перевел взгляд на девчушку.
— И твоим именем, Злата. И Бабу-Ягу я тоже не оставлю без внимания!
Кащей выхватил меч-кладенец.
— Предупреждаю сразу, — строго сказал он, — если ты появился, чтобы нас убить, то еще посмотрим, кто кого!
Гость успокаивающе вытянул перед собой раскрытые ладони и полушепотом примирительно затараторил:
— Тихо-тихо-тихо-тихо! Я вовсе не за этим сюда явился!
— Неужели?! — ехидно заметил Кащей, — Напомнить твои собственные слова, прозвучавшие здесь только что?
— Я не в том смысле, что убить, а в другом!
— Я вижу здесь только один смысл! — Кащей приставил острие меча к груди гостя.
— Можно, я объясню?! — вежливо попросил тот, указательным пальцем дотрагиваясь до лезвия и убеждаясь, что он не только выглядит острым, но и является таковым.
— Будь любезен! — разрешил Кащей, не сдвигая меч ни на миллиметр.
— Видишь ли, в чем дело? В моей книге имена появляются сами собой с самого рождения человека, так и было задумано, когда книга создавалась. Все было хорошо до той поры, пока в ней внезапно не появилось твое имя. Мало того, что при появлении имени в книге тебе сразу стукнуло тридцать лет, так еще и напротив остальных сведений стояли прочерки! Это ладно — любая книга может раз в жизни ошибиться. Но твое имя периодически зачеркивалось и снова появлялось чуть ниже на протяжении нескольких тысяч лет!!! Там три страницы только тобой и заняты!!!
— Ну, что сказать? У меня была насыщенная жизнь, — ответил Кащей. — Но это мое дело, тебе не кажется?
— Да понятно теперь! — вздохнул гость. — Можно, я присяду? Не беспокойтесь, я безоружен, и не причиню вам вреда! Я здесь, чтобы поговорить, и ничего больше.
— Садись!
Позади гостя материализовалось роскошное мягкое кресло. Не оборачиваясь, он упал в него и повеселел, увидев на лице Кащея легкое недоумение. Кащей подумал секунд пять, после чего решительный движением убрал меч в ножны. Создал для Златы крохотное кресло, и уселся в свое.
— Давай, поговорим! — сказал Кащей. Гость закинул ногу на ногу, и в его голосе проскользнули возмущенно-грустные нотки.
— Я думал, что книга не выдержала возрастающей нагрузки — людей становилось с каждым годом все больше и больше, и сошла с книжного ума, — объяснял он, — Я даже решился завести новую! Представляешь, сколько страниц пришлось бы заново заполнять!!! На мое счастье, твое имя в очередной раз стерлось, показывая, что ты живее всех живых, и больше не появлялось! — его голос перешел на повышенно-драматические утомленно-жалобные нотки, — Я после этого так ждал, когда же оно опять… Годами глаз не смы…
Он оборвал себя на полуслове, и хмуро добавил:
— Короче, надо мной еще никто так дико не издевался!
— Долго тебе пришлось сидеть… — усмехнулся Кащей. — Чего раньше-то не пришел с вопросами относительно моей персоны, издевающейся над здравым смыслом?
— Ты меня настолько достал своими фокусами, что я боялся неправильно отреагировать при встрече… — гость непроизвольно сжал ладонями воображаемую шею, и Кащей сразу понял, какой была бы неправильная реакция. — Но теперь мне окончательно все надоело, и я пришел кое-что уточнить.
— А конкретнее?
— Конкретнее некуда, — снова вздохнул гость, — Поскольку я не могу отнять твое бессмертие без твоего согласия, то я вынужден спросить: ты собираешься когда-нибудь умирать, или как?
— М-да, конкретней, действительно, некуда… — согласился Кащей, задумчиво потирая подбородок.
Гость терпеливо ждал ответа, и он расхохотался: за прошедшую жизнь ему многое пришлось и довелось увидеть, но такое случилось в первый раз. Гость не предлагал сразиться в честном, или нечестном бою, а хотел, чтобы он умер сам, своей смертью и, судя по глазам, поскорее. Самое странное, что угрозы от гостя он не ощущал, хотя за версту чуял, если что-то идет не так, как надо.
— Как насчет того, чтобы представиться? — напомнил Кащей. — Ты — большой оригинал, а я не люблю разговаривать с большими оригиналами, не зная их имен. И я не буду возражать, если ты сделаешь доброе дело: преставишься после того, как представишься. Ты не против?
Гость ничуть не обиделся: задавая прямые вопросы, надо быть готовым к прямым ответам и не менее прямым взаимным вопросам.
— Ты не поверишь, но против!
— Почему же? — возразил Кащей. — Очень даже верю.
— Жаль, что не оправдаю твоих надежд, но преставиться я при всем желании не смогу, — извинился гость. — И смею заметить, что подобного желания у меня и не наблюдалось никогда. Еще столько не сделано…
— Не увиливай от ответа! — не выдержала Злата. — Говори, кто ты есть?
Торжественно заиграли невидимые скрипки.
— Здесь больше подошла бы электрогитара! — заметил Кащей. Гость хлопнул в ладоши, и знакомая мелодия зазвучала в утяжеленной аранжировке. Кащей восхищенно хмыкнул.