— Терпеливый народ попался, — уважительно пробормотал он. — Хоть бы охнули разок для приличия! Вот карета у людей — никакие ухабы не ощущаются! Когда же у нас дороги восстановят?
С тех пор, как на строительство дорог назначили ответственного вельможу по имени Дурак, и он клятвенно пообещал в краткие и сжатые сроки превратить дороги в произведение искусства, в те же самые сжатые сроки его имя перестало быть собственным. Оно стало нарицательным и дико неприличным.
Воспользовавшись тем, что через его руки проходят большие деньги на строительство и восстановление дорог, вельможа большую часть суммы припрятал на собственный черный день, на собственную же дремучую старость и на радость стремительно обогащающихся за его счет внуков. Сами дороги с этих пор настолько потеряли в качестве, что те, кто не был его ближайшим родственником и не получил свою толику от дорожных денег, прокляли имя вельможи на много сотен лет вперед.
В городах каменные мостовые расширялись год от года за счет собранных по всему царству булыжников, в том числе и снятых для обустройства столицы с проселочных дорог именем царя. Из-за этого второстепенные дороги, на которые не ступала нога царских и прочих высокопоставленных личностей, превратились в направления и настолько сдали свои позиции, что стало казаться, будто их метр за метром целенаправленно расстреливали из тяжелых пушек.
Из-за этого второстепенные дороги, на которые не ступала нога царских и прочих высокопоставленных личностей, превратились в направления и настолько сдали свои позиции, что стало казаться, будто их метр за метром целенаправленно расстреливали из тяжелых пушек.
Карета, пугающе скрипя и щелкая, протряслась по ямам. Агент испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от того, что она не развалилась на куски и заехала на основную — нормальную!!! — дорогу в том же состоянии, что и съехала с нее. Ради перестраховки он еще с минуту подержался за поручни, после чего облегченно выдохнул и разжал ладони. Подхватил шарик и приложил его к уху. Поправил, чтобы тот больше не вылетел, или вылетел как можно позже, и снова прислушался к беседе. Он все еще терпеливо ожидал, когда пассажиры перестанут молоть чушь и заговорят о том, что покажется ему необычным.
Тонкие белые ниточки вели от полых шариков в карету сквозь крохотные просверленные дырочки и крепились к четырем жестяным банкам, ловящим и усиливающим звуки в кабине. Механики прикрутили жестянки настолько аккуратно и умело, что обнаружить их можно было только в том случае, если встать на колени и пошарить рукой под сиденьями. Широкие и короткие, узкие и длинные, банки попарно соединялись между собой, улавливая звуки разной частоты, и выдавали в сумме приличный всеохватывающий многочастотный сигнал, передавая его через чутко реагирующие на колебания нитки к полым шарикам. Это позволяло агенту хорошо различать любые слова, и даже четко разобрать разговоры шепотом с уха на ухо.
Неизбежные при таком подслушивании помехи вроде прибрежного шума моря только скрашивали беседу, создавая иллюзию того, что люди беседуют на берегу моря. Загорают. Мечтают.
Болтуны беспросветные!!!
— Сколько можно говорить о свадьбах и о дальних родственниках?!! — вполголоса возмущался он. — Елки-палки, господа, вы бы хоть о международном футбольном чемпионате поговорили бы, а? Какая команда теперь самая знаменитая, кто лучший вратарь и защитник? Выполнен ли план по сдаче судей на мыло?! Да неужто нормальных тем больше нет, кроме свадебных??? Ну, промойте косточки царской команде!!! Ну, сколько же можно трепаться ни о чем???
Пустобрехи-болтуны увлеченно говорили о будущих свадьбах и вспоминали дела давно минувших дней из своего личного прошлого. Молодой пассажир — агент из рапорта узнал, что его зовут Домиником, по большей части повторял одну и ту же фразу, поддакивая основным спорщикам. Агент с ужасом думал, что государство попросту не перенесет непроходимой тупости и однообразных высказываний царевича после его восхождения на трон, и царская династия очень скоро сменится новой.
В основном говорили два спорщика, одним из которых был Змейго Рыныч, а другим — советник Ларриан. Из длительных разговоров агенту так и не удалось выяснить, кто из них кто, потому что они упорно не называли друг друга по имени. Они говорили то о царевнах, то о странных прическах — услышав кодовое слово «странное», агент уж было обрадовался и подумал, что подобные прически — это именно то, что необходимо узнать руководству, но тень сомнения так и не покинула его, затуманенного тоннами навалившейся информации: зачем высокопоставленным людям знать об этакой ерунде?
Использовать дикие прически как средство психологической обработки потенциального противника? Идея хорошая по большей части, но что такого необычного в этих разговорах? И в самих прическах нет ничего необычного. Разлохматить кого — на это секретных знаний не требуется: напугать хорошенько — так волосы сами дыбом встанут! Прически военной тайны не делают, это не оружие, которое способно полностью вывести противника из строя. Будут те, кто испугается, но будут и те, на кого это не произведет никакого внимания.