— Наверх! — услышал Хикки крик Этерлена — он с Шанцевым все еще прятался в «мертвой зоне» за автомобилем. — Наверх, на башню!.. Ты видишь?.. Сучьи дети перекрыли все, а сверху… Ты понял?
— Хера! — заорал в ответ Хикки. — Вы успеете, а я не смогу!
— На тебе броня, болван! Не снесут тебе череп, не успеют!
Хикки прикинул расстояние. Ситуация складывалась не слишком-то в его пользу. Этерлен с Шанцевым наверняка успевали пересечь простреливаемый сектор и добраться до глухой, недоступной противнику стены накопительной башни, а ему для этого нужно было пробежать вдвое большее расстояние. С другой стороны, он понимал, что второй коптер сейчас точно рискнет, поднимется и испепелит лимузин, стоявший почти на открытом месте. Если же успеть спрятаться в башне, то…
Этерлен хлопнул Шанцева по плечу, приподнялся — в обеих руках задергались, полосуя ржавые джунгли, два «моргенштерна», — и тут банкир совершил нечто абсолютно не укладывающееся ни в какую логику.
Вместо того чтобы стремглав броситься к башне и поскорее начать подъем по красным лесенкам, он, быстро перебирая всеми четырьмя конечностями, очутился возле задней двери броневика и распахнул ее. В голове Хикки мелькнула мысль, что дурак просто спятил от страха и думает отсидеться в своем драндулете, но тут он увидел, как Шанцев, почти выпрямившись — ну ослам всегда везет, — вытаскивает из салона пронзительно визжащую девушку. Хикки видел разъятый в крике рот Этерлена, видел, как из его груди и плеч летят дымящиеся клочья ткани, и понимал, что дуролом Шанцев погубит сейчас их всех.
За те секунды, что понадобились Шанцеву, Этерлен сумел подавить нескольких стрелков, и на какое-то время огонь стал менее плотным. Генерал в дымящейся одежде валялся на земле, сбитый с ног очередным попаданием.
— Давай пошел наверх, я прикрою! — крикнул он Хикки.
— Давай ты, — ответил тот, — ты еще хоть шевелишься?
— По-моему, я уже ни черта не чувствую… Ну, я пошел!
Шанцев с девчонкой уже успели забраться на несколько метров. Этерлен сунул пистолеты в кобуры, и тут Хикки увидел, что такое настоящая боевая акробатика. Попасть в прыгающий вихрь, которым стал генерал, было практически невозможно. Он в секунды перелетел через опасную зону и распрямился сразу на лесенке, уже под ногами банкира. Хикки понимал, что он так не сможет — для этого нужно годами тренироваться по несколько раз в неделю, раз за разом ломая и мучая свое тело.
Махтхольф осторожно высунулся из-за своей бочки и заметил, что огонь стих. В прицелах стрелков не было ни одной мишени. Закусив губу, Хикки выпрыгнул на открытое место и понесся, выделывая петли, к спасительной лесенке… В ту же секунду стрельба возобновилась с новым остервенением. Удар в бок сбил Хикки наземь — он перевернулся, выпустил в сторону стрелявшего длинную очередь и, стартовав с четверенек, вновь бросился вперед. Красные ступеньки маячили перед глазами как символ спасения.
Он не помнил, как добежал до башни, как подпрыгнул, схватился за шершавый алый пластик, как вскарабкался наверх.
Хикки пришел в себя на узенькой площадке на самом верху накопителя. Дальше подниматься было нельзя — их могли увидеть. Девушка, из-за которой Шанцев так рисковал, стояла на краю площадки, стиснув в ладонях рукоятку смешного дамского бластера. Рядом с ней тяжело дышал белый как мел банкир. Этерлен уже перестал дымиться.
— Сейчас они перейдут сюда, — прохрипел он, — и тогда…
— Так что теперь?. — с отчаянием спросил Хикки.
— Да вот что!
Этерлен махнул рукой в сторону девушки. Хикки повернул голову следом, и сразу же понял, что тот имел в виду. Рубчатый пластик под ногами девушки был обломан: когда-то площадка продолжалась и дальше, чтобы заканчиваться перед небольшой дверью в стене накопителя. Однако сейчас ее край и дверь разделяли как минимум два метра пустоты.
— Я допрыгну, — сообщил Хикки.
— Я тоже, — яростно фыркнул Этерлен. — А они?
«Приплыли, — подумал Хикки. — Вот если бы Лоссберг проснулся! А что, если его позвать?»
Советоваться по поводу этой идеи с Этерленом он не стал, заранее зная, что ничего, кроме мата, в ответ не услышит. В то же время какая-то сумеречная, словно утренний туман, надежда сверлила его мозг. И Хикки завопил — без слов…
— Надо подняться на, самый верх, — услышал он голос Этерлена, — и попробовать занять оборону.
В то же время какая-то сумеречная, словно утренний туман, надежда сверлила его мозг. И Хикки завопил — без слов…
— Надо подняться на, самый верх, — услышал он голос Этерлена, — и попробовать занять оборону. Когда поднимутся коптеры…
— Коптеры? — не понял его Шанцев.
— Ну да, черт подери… там же полицейские коптеры.
Этерлену показалось, что банкир сейчас потеряет равновесие и рухнет вниз. На его лице появилось выражение такого отчаяния, что генерал ощутил необходимость подхватить мужчину под локоть.
— Это он, — прошептал Шанцев. — Ну, тогда все… Тогда нам лучше прыгать вниз, так проще будет. Вы точно видели там полицию?
— Я сбил один гражданский, но за ним я видел еще два, явно полицейские. Сейчас они будут здесь.
Хикки неожиданно ощутил, как кто-то далекий, мудрый и бесконечно добрый кладет ему на плечо свою сильную руку, и в его сознании возник образ — нет, то был не ангел, это вообще не имело лица и даже какой-то определенной формы: это было воплощение силы, несущейся ему на помощь. Голоса Шанцева и Этерлена отступили куда-то вдаль, а снизу явственно раздался негромкий свист двигателей. Не желая верить своим ощущениям, Хикки опустил глаза и увидел, как во двор неторопливо вползает хищное черное тело; вот в его мозг ворвались частые и беспорядочные очереди. Уже приходя в себя, Хикки видел, что катер немного приподнимается над землей, в его остром носу одним ударом раскрываются невидимые до того орудийные шлюзы, и сине-фиолетовые струи уходят куда-то туда, за башню, где притаились неведомые убийцы.