Из-за ближнего холма донесся тяжелый стук копыт, и через несколько секунд Хикки увидел грациозно несущуюся Лэйзи. В седле невозмутимо качался Лоссберг. Человек, полжизни проболтавшийся в Бездне и неохотно покидающий железное чрево своего корабля, он управлял лошадью так, словно не разлучался с ней и дня.
Кобыла подбежала к самому порогу.
Человек, полжизни проболтавшийся в Бездне и неохотно покидающий железное чрево своего корабля, он управлял лошадью так, словно не разлучался с ней и дня.
Кобыла подбежала к самому порогу. На Хикки вдруг дохнуло непривычным сладким зловонием, и он широко распахнул глаза от удивления: на тонком тросе Лоссберг тащил за собой отвратительное чудовище. Мертвый зверь был не слишком велик — наверное, не больше его самого, — но, несомненно, это был хищник: узкое, покрытое буро-зеленой чешуей тело с сильными задними лапами было увенчано приплюснутой головой, из которой угрожающе торчали четыре острых гнутых рога. Пасть зверя, развороченная выстрелом, казалась сплошным частоколом желтых зубов.
— Гуч! — непонятно выкрикнул Чавес, вскакивая. — Вы свалили гуча! Я впервые вижу, чтобы человек в одиночку угробил эту тварь — обычно они нападают раньше, чем ты их увидишь!..
— Он шумно дышал, — довольно равнодушно ответил Лоссберг, слезая с лошади.
— Сидел за камнем и дышал. Я попросил его обождать минутку… мне хватило.
— А Лэйзи? Она что, не испугалась? Она вас не сбросила?
— Я уговорил ее не пугаться.
Чавес смотрел на Лоссберга, как на привидение собственной бабушки.
— Вы тоже из Конторы? — спросил он.
— Нет, я флотский.
Прибежавшие на шум люди — сыновья хозяина и ковбои с ранчо, отвязали мертвого монстра и теперь ходили вокруг него, цокая в изумлении языками. Смотреть на Лоссберга им было почти страшно. Кобыла стояла возле него совершенно спокойно, изредка косясь на поверженного врага, и тихонько всхрапывала, словно желая что-то сообщить своему недавнему седоку.
Хикки никогда не видел Этерлена в таком изумлении.
— Это действительно опасная гадость? — спросил он Чавеса.
— Да с ума сойти! — обернулся тот. — Он ведь быстрый, как ракета. Наше счастье, что их уже мало осталось — в первые годы на них охотились целыми бригадами. Ужас местных холмов, знаете ли… Вы посмотрите, какие у него лапищи! Когда он бросается на тебя, увернуться почти невозможно, просто не успеваешь… Как же вам это удалось, мастер Райнер?
— Он хотел со мною пообедать, — пожал плечами Лоссберг, — но слишком шумно себя вел. Я успокоил кобылу, дождался, когда он вылезет, и разнес ему башку. Вот и все. Ваша Лэйзи — замечательная лошадка. Она очень добрая и совсем не ленивая, просто задумчивая. Вы совершенно не разговариваете с ней, а она на самом деле довольно болтлива.
В подтверждение его слов кобыла издала тихое ржание. Лоссберг дружески потрепал ее по шее, что-то едва слышно прошептал и отошел, чтобы налить себе пива. Чавес, впавший в глубокую задумчивость, с шумом поскреб себе макушку.
Глава 6
Хикки уже давно так не удивлялся. Его изумление началось сразу по прибытии на Аврору: во-первых, Лоссберг не пожелал оставаться на борту «Циклопа» и навязался им в компаньоны, а во-вторых, Этерлен приобрел у букиниста карманное издание наставлений Яара с Черной Скалы и всюду таскал его с собой, то и дело раскрывая пухленький томик. Лоссберг вяло улыбался.
Они опустились в Портленде ранним утром. На командирском катере не было вахтенных пилотов — Лоссберг вел машину сам. Бросив огромный атмосферный крейсер в принадлежащем Хикки коммерческом доке, троица позавтракала в одном из многочисленных портовых ресторанов (Этерлен успел куда-то сбегать и вернулся, увлеченно листая растрепанного Яара), после чего было решено потормошить местную полицию.
Этерлен врубил свой служебный терминал и на некоторое время погрузился в задумчивость.
— А ты популярен, — заметил Хикки, запивая вермутом фруктовый десерт.
Лоссберг в роскошном белом камзоле, из-под которого выглядывал строгий галстук с Рыцарским Крестом на узле, поддернул тончайшую кожу белых перчаток и незаметно скосил глаза на двух молоденьких девушек за соседним столиком, уже четверть часа бросавших на него восхищенные взгляды.
— Не время, — вздохнул он. — А то бы я, глядишь, и преподал им пару уроков…
Хикки усмехнулся. В это мгновение Этерлен издал продолжительное мычание и с шумом захлопнул свой терминал.
— Едем, — сказал он. — У меня есть тут один человечек, который должен меня помнить.
Уходя, Лоссберг посмотрел на девиц с задумчивой выразительностью и небрежно облизнулся на прощание. Они прошли через ресторан, спустились на лифте и вскоре вышли к паркингу, где ждал оставленный Хикки «Блюстар».
— Поехали в Эболо, — скомандовал Этерлен.
Хикки удивленно скривился. Уже не первое столетие Эболо славился как район самых гнусных притонов: там надежно прятались убийцы, торговцы «грязным» оружием и прочие красавцы, даже в Портленде считавшиеся отбросами общества. В Эболо Хикки никогда не был и надеялся, что не придется. Матерясь про себя, он свернул на развязке на восточный ситивэй и вдавил акселератор.
— Ты еще не звонил Йони? — спросил он, чтобы разорвать неприятную тишину в машине.