Не выпуская из левой руки своего кожаного чемоданчика, Хикки прижал правую ладонь к окошку идентификатора. Дверь радостно дзинькнула и приоткрылась. Хикки шагнул в холл. На стенах автоматически вспыхнули неяркие желтые плафоны. Он сбросил с плеч камзол, переобулся в домашние туфли и прошагал в кабинет. Дома никого не было: Ирэн находилась в офисе, а его единственный пока сын Майк уже три месяца лазил по скалам Мариенвальда, проводя лето в скаутском лагере.
Хикки открыл огромную, полированного дерева дверь, вошел в кабинет и содрогнулся от неожиданности.
На него смотрели ироничные глаза, почти такие же светлые, как и у него самого. В его собственном кресле, слегка выдвинутом из-за стола, восседал светловолосый мужчина в черных брюках с широким желтым лампасом и кремовой рубашке без рукавов, украшенной небольшими погончиками. На правом предплечье красовалась сложная многоцветная татуировка: роскошно сложенная брюнетка сладострасно обвилась вокруг огромного двуручного меча.
— Пол, — сказал Хикки, восстанавливая дыхание.
— Ты все-таки с-сука, каких мало. Ты хотел, чтобы я напрудил в штаны?
Этерлен задумчиво поиграл золотистым локоном, до того лежавшим на его плече.
— А что, это было бы недурно, — предположил он. — Может, повторим?
Хикки прыснул, ударил его по подставленной ладони и, развязывая одной рукой галстук, распахнул темную дверку бара.
— Наливай, негодяй, — выставив на стол бутылку коньяку и пару рюмок, Хикки повернулся к шкафу. — Я пока переоденусь. Я все-таки ненавижу эти «приличные» костюмы!
— В мундире лучше?
— Да хрен его знает. Как-то теплее. Надеюсь, ты уже пообедал?
— Не переживай, Ирэн меня накормила по высшему разряду. А вообще я теперь стал пить и натощак.
— Нервы?
— Годы… А ты?
— У меня хороший повар, я таскаю его с собой во все поездки. Ты же знаешь, я не могу питаться по протокольному распорядку… Так что я тоже пообедал.
Хикки сел на стол, чокнулся с Этерленом и глотнул коньяку.
— Как твои дела? — поинтересовался генерал.
— Пока все в порядке. Думаю, у нас все получится. Дед выбрал хорошее время — так или иначе, но все нужные нам люди погрязли в разного рода неприятностях… Работы тут будет очень много, но в конечном результате я уверен. — Это славно… Правда, Дед не слишком разделяет твой оптимизм.
— Вот как? — Хикки удивленно поднял брови и поставил рюмку на стол. — Что это значит?
— А я знаю? Он послал меня, что бы я вроде как подстраховывал тебя. Зачем — кто его знает? Для меня вся эта история выглядит довольно-таки странно. Ты знаешь, что эта идея пришла ему в голову еще лет десять назад? Да-а… А в последнее время он стал связывать ее с планом «Ковчег».
— Что такое «Ковчег»?
— Это Ахерон… Больше я ничего не знаю. Существует какой-то широкомасштабный проект, что-то такое вокруг Ахерона — план вступает в действие в момент начала войны. Я знаю только, что он запустил подготовку к «Ковчегу» одновременно с этим, твоим делом.
— То есть наша задача — подстраховать исполнение «Ковчега»?
Этерлен тихо рассмеялся.
— Да кто ж его знает? Не знаю, кто именно занимается сейчас этим самым «Ковчегом». Я вообще ничего тут не понимаю. Дед придумал какую-то большую каверзу. Скажу тебе по секрету: в отношении войны он настроен весьма скептически.
— Для меня это не секрет.
— Наверное, ты все-таки многого не знаешь… Дед считает, что мы не просто не готовы — мы совершенно не готовы к войне.
— Он хочет сказать, что мы все обречены?
— Вроде того. Я не знаю, откуда у него такая информация. По данным Флота, мы сможем отбиться от леггах, даже не вводя в действие второй эшелон обороны. Первый эшелон сейчас заканчивает доукомплектацию сорока корпусов. Через год будут сформированы еще сто с чем-то. А вообще я лично видел сейф со знаменем и документами восемьсот четвертого ударного…
— Какого?! Восемьсот четвертого?
— Да. Это было в кадрах двенадцатого крыла на Сент-Илере.
Хикки стремительно прикинул: на сегодняшний день нумерация заканчивалась на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны.
Хикки стремительно прикинул: на сегодняшний день нумерация заканчивалась на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны. Восемьсот четвертый… Мать моя, да что же это получается? Флот готовится развернуть еще двести с лишним корпусов? Но это же мобилизация!
— Да, — кивнул Этерлен, — на восемьсот четвертый уже есть списки. Понятно, что существуют и восемьсот пятый, и шестой, и как минимум десятый. Знамена, документы, все готово. Причем, насколько я знаю, половина новых легионов — тяжелые полного состава. А Дед считает, что этого мало.
— Это значит, что в каждом из них от двадцати пяти до сорока кораблей, — произнес Хикки. — В зависимости от боевого назначения… Флот вводит в кадры около двухсот тысяч новых кораблей. Теперь понятно, почему говорят, что все стапели пашут с предельной загрузкой. Черт! И зачем тогда морочить всю эту нашу бодягу?
Этерлен равнодушно пожал плечами:
— Не стоит задавать вопросы. Ты что, станешь спрашивать у Деда, зачем ему это нужно? Наше дело выполнить приказ. Будет нужно — нас одернут… или направят в другую сторону.
— Все равно чертовщина какая-то.