цию?
Ну, такую абстракцию, как скорость, мы меряем при
помощи вполне конкретного приборчика под названи-
ем спидометр, а абстракцию под названием температу-
ра — при помощи термометра. А чем абстракция «любовь»
хуже абстракции «температура»? Ничем. Кроме того, что
для измерения температуры приборчик построили, а для
измерения любви только обещают.
В крайнем случае это меряется через суд.
O
Но людям же хочется знать, любят их или нет. Что
нужно? Нужен такой вот измеритель — критерий. Их
много, и разных.
— Ревнует — значит, любит.
— Если любит — все простит.
— Любить — это не значит глядеть друг на друга, а зна-
чит — глядеть в одном направлении (Сент-Экзюпери).
И что получается? А получается, что тот, у кого убеж-
дение (а для того, чтобы связать критерий и ценность, нужно соответствующее убеждение), что любовь ме-
ряется наличием ревности, будет для проверки наличия
любви не у ромашки лепестки обрывать, а создавать си-
туации, в которых партнер заревнует.
118
То есть когда он (она) кричит, бьет посуду, ходит в дурном настрое-
O
нии, смотрит букой и все время спрашивает: «Как ты могла?» — это
значит любит. А если настроение веселое, говорит спокойно и смо-
трит ласково — не любит.
Ну ладно, про ценности и критерии чуть позже погово-
рим более подробно. А сейчас вернемся к убеждениям.
По-другому можно сказать, что убеждения — это пра-
вила жизни. Причем у каждого, как вы понимаете, свои
правила. Один убежден, что «в конце концов мне пове-
зет», другой — что «я не имею права на счастье». Каждо-
му — свое. По этим правилам человек и живет.
Вообще, убеждения — это такие штуки, что человек
либо делает что-то ради своих убеждений, либо, наобо-
рот, чего-то не делает. Это к тому, что чаще всего, если
кто-то что-то делает, на это у него есть убеждение. Если
ворует — значит, есть убеждение. Если не ворует —
тоже есть соответствующее убеждение.
Хотя не делать чего-то можно просто потому, что че-
ловек даже не знает, что это возможно. Например, во
многих племенах, которые с точки зрения европейцев
считались дикими, воровства не было. По той простой
причине, что они просто не знали, что можно взять чу-
жое. Дикари-с, что с них возьмешь.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О МИРЕ
Все наше социальное устройство, отношения роди-
тели— дети, вся экономика — это куча наборов убежде-
ний, и не более того. Вам никогда не казалось странным, что вы приходите в магазин (или на рынок), даете клочок
бумаги и вам за этот клочок бумаги дают кучу еды и еще
немного металлических кругляшков? Причем бумажки
одного цвета можно разменять на много бумажек другого
цвета. А если вы сами разрисуете бумажку, может, даже
более красиво, то вам за нее никакой еды не дадут. А мо-
гут даже сказать что-нибудь обидное, вызвать строгих
мужчин в серой одежде, которые в первую очередь нач-
119
нут требовать от вас другую бумажку, в которой вклеена
картинка, где вы маленький, серый и плоский. Но за не-
которое количество «правильно» нарисованных бумажек
они вас, возможно, отпустят.
Весь наш мир — это набор договоренностей и услов-
ностей. Ну, просто люди договорились. Это — стул, это — деньги, это — дети. Детей надо любить. Деньги
надо ценить. На стуле сидеть. Это всего лишь слова. Но
многие их считают «правдой».
И ведь мы этому верим! И даже можем убедить в этом
других людей.
Наше представление о мире — это все набор убежде-
ний. Даже то, что мы видим, на 99% — это работа нашего
мозга. Мы смотрим на мебель и знаем, что это стул, что у
него четыре ножки и прочее. Хотя видим мы не четыре, а только три. Просто в нашей голове на основе нашего
опыта все это достраивается до некой конструкции под
названием «стул».
Наверняка с вами было такое — вы идете и узнаете
в шагающем впереди человеке своего знакомого. Что-то
там у него оказалось похожим: походка, одежда, приче-
ска. Или просто он двинулся «как-то так». Вы подходите
ближе и обнаруживаете, что ничего общего: «И с чего
это я так решил?» Да просто ваш мозг достроил картину, и на основании «какого-то такого» движения вы повери-
ли. А потом присмотрелись получше — и разуверились.
Мы верим, что на свете есть такая страна Греция, просто потому, что нам об этом говорили в детстве, и это нарисовано на бумажке под названием «карта».
Некоторым об этом не говорят, они об этом читают.
И есть люди, которые утверждают, что они там были.
Вы были в Греции? Я пока нет. Но думаю, что когда-
нибудь настанет момент, когда и я посмотрю вокруг и
скажу себе: «А ведь я в Греции!»
Есть такое понятие — разделяемая реальность. Это
еще одна абстракция, которая обозначает, что либо
у говорящего есть материальные подтверждения его
слов, либо есть еще несколько человек, которые могут
сказать то же самое. Если вы скажете, что вы видели в
120
некой штуке под названием «телевизор» пятьдесят ма-
леньких зелененьких человечков — это нормально. Вас
поймут. Но если вы скажете, что видели пусть даже все-
го лишь одного маленького зелененького человечка, но у
себя дома на диване — вас могут поместить в уединенно
стоящее здание, где вам при помощи слов, смирительной
рубашки и различных химпрепаратов объяснят, что это
неправильно. Зелененьких человечков разрешено ви-
деть только тем, у кого на это есть нужная бумага. Где