— А как ты хочешь? — промурлыкала красотка, профессионально освобождаясь под медленную музыку от остатков одежды. — Любой каприз — за ваши деньги!
— Тогда я буду звать тебя… Надеждой! — рассмеялся Клим, одурманенный и спиртным, и нахлынувшим эротическим настроением.
— Нет проблем! Тогда обними свою Надюшку! — прошептала брюнетка, прижавшись к нему обнаженным телом.
— А я скоро умру! — вдруг сказал Клим.
Девушка отпрянула как ужаленная.
— Да ты не бойся! Это не заразно! — Клим погладил ее по голой спине. — Меня и так уже почти не осталось… Скоро съедят мой мозг, но это не самое страшное… Сначала съели мою душу, потом — сердце… А вот теперь доедают остатки, и не будет больше НИ-ЧЕ-ГО!
— Ого! — присвистнула красотка и потянулась за сигаретой. — Всякое видала, а вот живой труп — впервые!
— И что теперь? — отрешенно спросил Клим. Возбуждение напрочь исчезло, и он чувствовал себя крайне глупо и одиноко в объятиях этой чужой женщины.
— А как ты хочешь? — спросила красотка, принимая очередную соблазнительную позу.
— Я хочу — душевно. Понимаешь? Чтобы было — по ДУШАМ!
— Это как?! — громко рассмеялась брюнетка. — Ты точно не в себе. Какое отношение имеет душа к сексу?
— Ты права — совершенно никакого, — он нащупал в кармане лежавшего на полу пиджака портмоне и вынул оттуда смятые купюры. — Вот, возьми, и большое тебе спасибо!
— А спасибо за что? — округлила она глаза, мгновенно оценив солидную сумму.
— За то, что ты сейчас немедленно отсюда исчезнешь и избавишь меня от бестолковой траты времени!..
Клим вертелся в кровати и тщетно пытался унять сумбурный калейдоскоп событий прожитого дня. Как в немом кино, мелькали рваные картинки: потное, испуганное лицо Трухина, разбросанные бумаги на столе, хищные кровавые губы брюнетки, стая ворон, стремительно сорвавшихся с дерева, бешено вращающаяся рулетка в казино, виноватый взгляд доктора, снимок в его руке…
«Смерть никогда не предупреждает о своем визите!» — это опять напомнил о себе внутренний голос, и «кино» оборвалось. С бешеным сердцебиением Клим подскочил к открытому окну и захлопнул его с такой силой, что звонко затрещала рама. Но ОНА продолжала настойчиво просачиваться в его квартиру и в его жизнь отовсюду: из тончайших оконных щелей, из-за плотных штор, из входной двери, из воздуха, из лунного света, проникающего через занавески…
Наконец ОНА проникла в голову и, свернувшись там калачиком, смяла в своих тугих объятиях его мозг. Какая от этого острая головная боль!..
Он не помнил, как дотянулся до пакета обезболивающих, оставленных на журнальном столике. В глазах так потемнело, что Клим не смог прочитать названия на упаковках, поэтому выдавил из первой попавшейся пачки и проглотил сразу несколько таблеток.
Потом, держась за стены, он добрался до ванной и подставил горящую голову под струю ледяной воды. Сознание слегка прояснилось, и он отрешенно наблюдал за тем, как розовые струйки уносятся водными потоками.
«Истеку сейчас кровью и сдохну. Прямо тут. В собственой ванной. Так тупо и бесполезно прожив первый и последний день своей жизни после того, как узнал о Смерти, — с нарастающей злостью думал Клим, пытаясь унять обильное кровотечение из носа. — А может, ну его? Какой смысл глотать пилюли и бегать в больницу? Для продления агонии? Не лучше ли горсть волшебного снотворного — и все? Полный покой и свобода.
Свобода от боли… А может, доктор прав, и всё может пройти…»
Шатаясь, Клим пришел на кухню и вытряхнул на стол содержимое домашней аптечки. «Все!.. Достало… К черту все… Вот оно, мое решение!»
Дрожащими от напряжения пальцами он извлек то, что искал. Наночке хватало половины такой таблетки, чтобы продрыхнуть целый день крепким сном младенца…
Тишину разорвал пронзительный сигнал мобильного телефона: «Открывай! Эсэмэс пришло!»
«Дурацкий зуммер! Никак не поменяю!» — раздраженно подумал Клим.
Из любопытства — и что же это мне хотят сказать на прощание? — он взял брошенный в коридоре мобильник и прочитал следующее: «Дорогой Клим Александрович! Мы готовы к торжественному открытию. Отказ не принимается. До встречи 29 сентября. Твои благодарные друзья. Севастополь помнит и ждет».
Клим очнулся, как после долгого тяжелого сна, и посмотрел на часы: электронное табло показывало 6 часов утра. Боль почему-то притихла. Он медленно вернулся на кухню, машинально включил кофеварку и перевел дату на настенном календаре: наступило 28 сентября.
— Ну, город-герой! И не спится ему в такое время, — внезапно улыбнулся Клим. — Значит, с «Олимпом» все сложилось…
А он и думать забыл о небольшой услуге, которую пару лет назад оказал своим севастопольским партнерам — «по дешевке» поделился частью выкупленного земельного участка под строительство нового гостиничного комплекса.
«Почему бы и нет?! — подумал Клим, не без удовольствия вдыхая аромат своего любимого кофе. — Осень на море, искренне благодарные друзья, смена обстановки… ОНА, конечно, от меня никуда не денется, но я все равно немного от нее отдохну…»
Он поднял жалюзи, впуская к себе первые солнечные лучи нового дня, налил полную чашку крепкого кофе и сгреб в сторону рассыпанные по столу таблетки.