Время шло. Вик молчала. Лицо у нее было таким же, как тогда, в букинистическом магазине. Из простого и не слишком красивого оно вдруг превратилось в нечто, не относившееся этому миру.
Оно само было целым миром. И при пересечении с моей реальностью останавливало время. Мне показалось, что не оно принадлежит Вик, а девушка является лишь продолжением этого лица. Оно было похоже на фантастическую маску, созданную в другом измерении и заброшенную в наш мир. Маска, предназначение и смысл жизни которой непостижим. Эта маска могла бы жить и сама по себе. Но, чтобы не привлекать лишнего внимания, ей дали тело молодой девушки. Большую часть времени маска прячется где?то внутри. Изредка она выходит из своего убежища, чтобы взглянуть на этот мир. Тогда?то и останавливается время. Оно не выносит вмешательства иномировой жизни. И замирает…
Я посмотрел на часы. Стрелки моих «гамильтонов» намертво прилипли к циферблату. Я огляделся. Пожилая женщина за соседним столиком замерла, не донеся до ярко накрашенного рта чашку с кофе. Над чашкой застыло облачко пара. Через толстый слой пудры проступила частая паутина морщин. Словно женщина собралась чихнуть.
На противоположном конце зала один гомосексуалист с лиловыми волосами протянул зажигалку другому, в ярко красной рубашке с изуродованным пирсингом лицом. Огонек зажигалки похож на причудливый драгоценный камешек. Кончик длинной сигареты остановился в нескольких миллиметрах от него.
Официантка склонилась над пожилым иностранцем. Рот у того приоткрыт. В черном провале пластмассово белеют зубы. Глаза полуприкрыты, видны только желтоватые белки. Его супруга, иссохшая, похожая на ветку мертвого дерева, неумело сжимая в узловатых пальцах палочки, тянется к чашке с рисом. Брови нахмурены — тонкие, бледные, как брюхо дохлой рыбы. Губы плотно сжаты.
Поразительно, какие отталкивающие лица у замерших людей. Застывшая улыбка официантки — жуткий оскал мертвеца. Морщинистое лицо женщины с чашкой кофе — потрескавшаяся посмертная маска…
Музей восковых фигур.
Сад камней.
Войлочная тишина. Не слышно даже шороха дождя за окнами.
Словно во сне я повернул голову и бросил взгляд на Вик. Девушки не было. Тело почти растаяло, растворилось. О том, что оно было здесь, напоминала легкая, подрагивающая дымка.
На меня смотрела маска. Отдаленно она была похожа на лицо Вик. Но теперь в ней не осталось ничего человеческого. Белая, как снег горной вершины. Кроваво?красный овал рта. В провале глаз космическая пустота. Две черные дыры, искривляющие пространство и время.
Я почувствовал, как эти дыры медленно начинают засасывать меня.
Раствориться в этом беспредельном ничто. Слиться с ним. Стать его частью. Сопротивляться было невозможно. Да и не хотелось… Руки, ноги, голова — все налилось свинцом. Тело не подчинялось мне. Сигнал мозга просто не доходил до конечностей. Нервные связи разрушены. Connection is impossible. Repeat attempt.
И тут маска заговорила. Она сказала голосом Вик:
— Все?таки ты полный придурок. Я уже жалею, что связалась с тобой.
Мир оттаял. Вздохнул. Зашевелился. Зашелестел.
Женщина сделала глоток и чуть поморщилась, когда раскаленный кофе обжег нёбо.
Официантка выпрямилась и засеменила к стойке. Вежливая улыбка медленно трансформировалась в гримасу «провались?эти?гайдзины?пропадом».
Гомосексуалист глубоко затянулся и выпустил струйки дыма через тонкие ноздри.
Старая иностранка воткнула палочки в гохан и хмуро заковыряла в нем.
Я вытер испарину со лба. Похоже, что скоро и я стану выбивать футон по ночам. А может, начну вытворять еще что похуже.
Мне хотелось думать, что все это было игрой воображения. Очень качественной, правдоподобной игрой. На худой конец — галлюцинацией. Но глубоко внутри я был уверен, что никакая это, к чертям, не галлюцинация. Вот так, просто, без всяких доказательств и попыток объяснить. Не галлюцинация и все.
— Что у тебя с лицом? — донесся до меня голос Вик.
— Да ничего. Наверное, просто устал, — соврал я. — Была тяжелая неделя. И непростой выходной.
Мы, японцы, гении намеков. Но Вик не обратила на этот мастерский намек никакого внимания. Ее волновало только одно — собственные бредовые идеи.
— Я решила сказать тебе, зачем ты мне нужен, — проговорила она таким тоном, что я, по идее, должен был рассыпаться в благодарностях.
— Говори.
— В этом городе у меня нет ни друзей, ни даже знакомых. Я переехала сюда не так давно. Раньше жила в Иокогаме. Впрочем, — она усмехнулась, — и там никого у меня не было…
Она взъерошила волосы. Мужской жест. Но у нее получилось очень естественно. Естественнее, чем это получается у некоторых мужчин.
— Так вот, — продолжила Вик, — я не хочу, чтобы мой труп обнаружили пару недель спустя абсолютно незнакомые люди.
— Ты хочешь, чтобы твой труп нашел я? Представляю себе! «Моси?моси, привет, это я, Вик. Сейчас я начинаю глотать таблетки, будь добр, приезжай ко мне часа через четыре. Ключ будет под ковриком» — «Понял, приеду обязательно, только доварю рис»… Сама?то понимаешь, что говоришь?
— Ну, не совсем так, — серьезно сказала она. — Я пока еще не знаю, как все устроить, но подумаю. Время есть… И потом, дело не только в обнаружении трупа. Я хочу, чтобы кто?нибудь был со мной в последние дни. Но главное — я хочу, чтобы отец думал, что жива.