По собственному почину я взялся помочь, применив кое-какие заклинания из своего небогатого арсенала. В основном моя магия не имела отношения к лечению — это были чары, снимающие боль. Затем еще двое наших (опять же из числа новобранцев!) тоже взялись помогать страдальцам. У одного нашлись чистые тряпки для перевязки, у другого — какие-то травки, которые он велел прикладывать к ранам. Кто-то сходил за водой, чтобы промыть больные места… То ли травки, то ли моя магия помогли беднягам, а может и то и другое вместе — но, во всяком случае, совместные усилия несколько сблизили нас. А ветераны продолжали держаться особняком. Они выглядели не враждебно, нет — просто безучастно.
Несмотря на все наши усилия, было очевидно, что двое солдат завтра не смогут самостоятельно передвигаться. Меня, как самого вроде бы авторитетного из новичков, наш самозванный медицинский совет отправил к капитану. Я объяснил Лонкопу, что двое солдат не смогут идти и предложил позволить им ехать в фургоне — благо, груза там немного.
— Т ы зря стараешься, парень, — с о смешком ответил мне вместо капитана Бибнон, — Л онки набрал этих сопляков именно с таким расчетом, что наибольшая шваль отсеется по пути.
— Т ы зря стараешься, парень, — с о смешком ответил мне вместо капитана Бибнон, — Л онки набрал этих сопляков именно с таким расчетом, что наибольшая шваль отсеется по пути. Не могут идти — их дело!
Но капитан на этот раз не согласился с магом:
— Л адно, пусть едут, — б ез энтузиазма ответил он, а затем, обернувшись к Бибнону, пояснил, — п уть неблизкий. Мало ли что еще приключится, а лишние копья отряду не помешают. Не будь с нами фургона — другое дело, а так…
Вот. Даже в таком простом деле капитан чуть ли не оправдывался перед колдуном, когда не соглашался с его мнением! Я уже почти перестал удивляться странным порядкам, царившим в этом отряде. А болотник, наш заказчик, прослушал весь разговор молча и даже голову не повернул в нашу сторону, пока я беседовал с Бибноном и Лонкопом. Хотя, с другой стороны, его это не должно сильно волновать. Он будет требовать службу с капитана. А уж как именно Лонкоп добьется ее исполнения — его дело. Кстати, я все время украдкой разглядывал болотника, надеясь отыскать в облике этого дворянина подтверждение слухам о его народе. Ничего необычного — человек как человек. Не более странный, чем любой из нас.
* * *
Убедившись, что магия действует, я вручил родовой амулет Эрствину:
— Итак, вперед, добрый сэр! Возврати медальон законному владельцу, а мне давай мою цацку.
— А мне? Я тоже хочу…
Вообще-то, я приготовил на всякий случай два «слушающих» амулета, поскольку понимал, что мальчику захочется участвовать в интересной забаве, но сейчас, по-моему, еще рано давать Эрствину второй экземпляр. Он вполне может достать его на людях, начать играть… Ну, не то, чтобы играть, но… В его возрасте любая серьезная вещь может стать игрой, а любая игра приобрести необычайно важное значение… Поэтому я боялся давать ему амулет раньше времени, но также опасался и напрямую отказывать. Поэтому я пошел на небольшую хитрость:
— Терпение, друг мой, терпение! Сейчас ты пойдешь в Большой дом и у тебя в кармане будет родовой талисман. Не годится, чтобы моя бирюлька была рядом с ним слишком долго. Близость может повредить заключенной в ней магии — это во-первых. Во-вторых… — я говорил размеренно и спокойно, как будто объясняю что-то само собой разумеющееся, — во-вторых, ты и так сейчас услышишь все, что происходит вокруг талисмана, без всякого волшебства. И в-третьих, тебе еще предстоит кое-чему научиться. Вот, к примеру, какой рукой ты подносил к уху мой амулетик?
До Эрствина уже дошло. Он вообще парнишка очень сообразительный и мгновенно догадался, к чему я клоню.
— Правой, что ли? — хмуро осведомился он.
— Именно, — кивнул я, — понимаешь, да?
— Понимаю… Правая рука должна быть свободна.
— Точно, сэр Эрствин. Дело ведь не в том, что ты задействовал для пустяка правую руку. Сейчас ситуация была безобидной и с тобой был я. К тому же ты знал теоретически, что амулет нужно было держать другой рукой. Беда в другом — пользуясь магией, ты позабыл обо всем. Так что не спеши. Давай сделаем так — каждый исполнит свое дело. Сейчас верни отцу его амулет и постарайся, чтобы он этого не заметил. Если нужно, воспользуйся еще раз сонными чарами. Не перепутаешь стороны трубочки?
— Ты что, Хромой? — возмутился парнишка, похоже, мои нотации ему уже надоели.
— Ладно, ладно, понял — не перепутаешь. Так вот, вернешь отцу амулет и если он все еще спит, постарайся его разбудить.
— Разбудить?
— Ну, не растолкать, конечно, а сделать так, чтобы он проснулся. Понимаешь, как бы сам проснулся.
— А как это?
— О Гилфинг… «Как это»… Ну, выйди из комнаты и стукни чем-то звонким… Медный тазик урони.
— Зачем?
— Затем. Барон спит уже давно. Возможно, он давно бы проснулся, если бы не твои чары.
— Мои?
— Ну, мои. Эрствин, послушай. Если план заговорщиков пострадает по вине твоего отца, потому что он слишком долго спал — они обозлятся на него. Нам этого не нужно, так? Так. Значит, он должен проснуться и начать действовать вместе с Сектером и другими. Тогда мы с помощью амулета узнаем их планы и найдем удобный момент, чтобы вмешаться таким образом, чтобы честь Леверкоев не пострадала. Ты согласен?