Мне повезло и в том смысле, что после удара секирой я потерял сознание и боли не почувствовал. Когда я пришел в себя, было уже утро. Моя голова была обмотана тряпками и левая половина лица зверски саднила. Я лежал среди камней, а рядом со мной — и другие наши раненные. Над одним из них склонился отрядный лекарь по кличке Монах — я видел его спину. А слева от меня расположился наш сержант Роди. Оперевшись на локоть, он внимательно наблюдал за мной, его левая нога покоилась в лубках.
— А га, проснулся, чародей хренов, — п риветствовал он меня, увидев, что я открыл правый глаз (левый был надежно погребен под многими слоями окровавленного тряпья), — н у и какого Гангмара ты от своих скрывал, что умеешь колдовать?
— А с чего ты взял, Зубы, что я чародей хренов и умею колдовать? — вяло возразил я.
— С того, что все видели, как от твоего меча искрами сыпануло. Так жахнуло! По всем горам сполохи пошли…
— А может, это не я меч заколдовал?
— А га, гы-гы, — о скалил свои знаменитые зубы Роди, — не ты заколдовал, ага. Не ты заколдовал, а оно само так получилось. Парень, мы уже месяц в походе. Если бы тебе меч в Ренпристе зарядили, он бы уже «остыл» и столько искр ни в жисть бы при ударе не вышло. Так что лучше не пытайся в своем отряде ничего скрывать. Мы же тут все как на ладошке, понял? Ладно, не грусти. Тот гном, которого ты огрел — единственный, которого вышло взять живым, так что тебе за обман ничего не будет. Может, наш старик тебя еще и наградит. Все же гнома мы скрутили только после того, как ты его навернул. Хочешь, сходи глянь на него — на гнома своего. Сходи-сходи, посмотри, пока он еще почти что целый. Потому что скоро его допрашивать начнем, а потом на него смотреть неинтересно будет, понял?
* * *
И потянул же меня Гангмар за язык! После упоминания войны с гномами в Фенадском пограничье мне пришлось битый час рассказывать Эрствину о засадах, стычках и победах. Ну, половину я, разумеется, наврал — иначе получилось бы неинтересно. Мой юный друг обожает такие рассказы, поэтому мне осталось лишь поднапрячь воображение. Хотя, если вдуматься — все было почти что так, как я рассказал… Затем я пообещал Эрствину, что закончу историю как-нибудь позже, при случае.
— А сейчас, — напомнил я ему, — нас ждет кое-что более интересное, что скитания по горам в поисках штолен и тайников! Вперед, прекрасный сэр! Трубы уже воззвали к отваге доблестных!
Напоследок я тщательно проинструктировал Эрствина на предмет того, что наш военный поход — все-таки тайна для непосвященных.
Еще не хватало, чтобы парень принялся ошиваться в левом крыле дома Совета, напустив на себя таинственный и героический вид. А уж это он умел — можете не сомневаться!
Отправив Эрствина на разведку, я запер лавку и прошел к воротам. Там я угостил стражников последними яблоками и как бы невзначай посетовал на упадок нравов и разгул преступности. В ответ они поворчали, что, мол, попадись им только эти грязные твари, эти подонки, эти убийцы… В общем, я понял, что нашей бдительной страже ничего толком о ночных событиях неизвестно. Что ж, у Лысого есть шанс прославиться, с моей помощью он уже владеет ключом к разгадке самых страшных тайн Ливды. Затем я сообщил стражникам, что мне нужно отлучиться по делам и попросил поглядывать хоть изредка в сторону моей лавки. Времена-то нынче неспокойные, ох, неспокойные…
Получив заверение в том, что с моей лавчонки глаз не спустят, я отправился в западную часть города. До вечера мне хотелось еще провернуть два дельца. Прежде всего, я собирался превратить пару маленьких изумрудиков из собачьего ошейника в наличность. Заклинания в камнях окончательно угасли, у Коня оказалась и впрямь потрясающая восприимчивость к магии, он впитал все без остатка… В общем, камни теперь не являлись уликой и от них можно было избавиться, причем совершенно легально. Даже лучше — легально, в официальном торговом заведении, потому что Мясник с Неспящим наверняка не станут там появляться. А мне бы очень не хотелось привлекать внимание парочки.
Неподалеку от порта находилась лавка купца Тотриника, который как раз специализировался на камнях — самое подходящее для меня заведение. Большое, респектабельное заведение, через которое проходят ежедневно десятки самоцветов — именно то, что мне нужно. Туда я и отправился.
Разумеется, дело со мной имел не сам Тотриник, а один из его подручных, наверняка самый мелкий подмастерье в купеческом деле. Но и пацан глядел свысока, даже не думая скрывать этого. Пренебрежительное отношение меня совершенно не волновало, я вообще не собирался гоняться за внешними проявлениями уважения, меня больше интересовала цена, которую дадут в заведении Тотриника. Ну а парнишка совершенно не умел торговаться. Он сразу предложил сумму, составлявшую приблизительно треть обычной стоимости изумрудов. Должно быть, принял меня за лоха и решил прикарманить маленько деньжат Обычное дело — недодать мне, в книгу вписать реальную стоимость, а разницу присвоить. Я не стал вступать с ним в долгие разговоры об аморальности такого способа работы с клиентами, а просто сгреб свои камешки со стола и заявил не в меру ретивому молодчику, что сейчас покажу свой товар его начальнику и назову предложенную мне цену. И что тогда?..