— Эрствин, друг мой, а как по-твоему путник, набитый золотом, может в одиночку проехать по Сантлаку, пересекать владения здешних дворян… Да его должны были десять раз убить и ограбить.
— Да с чего ты взял, что он именно набит золотом? Может, у него только эта крона и…
— С того… — признаваться не хотелось, но ведь Эрствин меня не выдаст, — с того, что я не додал ему примерно четверть стоимости его кроны.
Я продемонстрировал мальчику несколько монеток, которые держал в левой руке.
— Видишь? Если бы он возмутился — я бы дал ему и эти. И не смотри на меня с таким укором, дружок. Это была проверка. Теперь я точно знаю, что господин в черном швыряет золото, не считая. А от него не убудет… Говорю же тебе — здесь определенно дело нечисто!
— Да ну, Хромой! Ерунда какая… По-моему, ты сам это выдумываешь. Постой, а не ты ли мне всегда твердил, что почти все чудеса в Мире имеют на самом деле совершенно простое и прозаическое объяснение? Наверняка и здесь все разъясняется очень просто. Например, сейчас к воротам подъедет отряд копий в десять — свита этого странника. И вообще, если тебе хочется приключений, почему ты не вернешься в Ренприст?
— Ты опять за свое? В Ренприст, да. И взять тебя с собой? Эрствин, я много раз тебе повторял, что не желаю вновь отправляться туда… Нет! И тебе советую выбросить из головы ерунду.
Эрствин постоянно заводил эти разговоры, насчет Ренприста. Ну, чтобы я отправился туда с ним. Мальчику хотелось стать наемником, это же так романтично. Он не был исключением — в двенадцать лет так хочется верить в то, что ты герой… И что тебе нужен только шанс, чтобы это доказать. Под влиянием моих рассказов Эрствин решил, что его шанс — это Ренприст. Не встреться ему на жизненном пути я с моими рассказами — он точно так же рвался бы в Фенаду, на границу с Королевством-под-Горой или на Север, где за Великой живут в лесах эльфы… Конечно, если торчать с утра до вечера в доме Ливдинского Совета, то поневоле проникнешься мыслью, что здесь, в этом заживо гниющем городе, не может произойти ничего романтического и великолепного. Я и сам так считал, пока не увидел сегодня всадника в черном, не ощутил исходящие от него холод и пустоту…
Впрочем, в заблуждениях Эрствина есть большая доля моей вины. Ведь это я сам рассказывал ему о забавных и приятных сторонах жизни наемного солдата. Разумеется, в своих рассказах я, как правило, опускал грязь, жесткость и подлость своей прежней профессии. Парень уже не дитя, он мог бы и сам догадаться, что я рассказываю далеко не все и что некоторые особенности моего поведения, да, в конце концов, даже то, что я скрываю свою внешность — все это связано не с романтикой и веселыми приключениями.
— Послушай, Эрствин, — я решил сменить тему, — ты не мог бы оказать мне услугу?
— Конечно, Хромой! А что нужно сделать?
— То, о чем я попрошу — это не ерунда, а очень трудное и важное дело.
— Послушай, Эрствин, — я решил сменить тему, — ты не мог бы оказать мне услугу?
— Конечно, Хромой! А что нужно сделать?
— То, о чем я попрошу — это не ерунда, а очень трудное и важное дело.
— Ну, так что за дело-то? Говори! — ого, как глаза-то у него заблестели!
— Мне нужно узнать поточнее все, что связано с историей Семи Башен. Не байки и детские сказочки, а правду. В архивах Совета наверняка найдется что-то о Семи Башнях. Ну, мне, сам понимаешь, в городской архив путь заказан. Не мог бы ты порыться там в старинных хрониках и отчетах?
Блеск в глазах Эрствина тут же погас. И только-то! Порыться в старых пыльных книжищах… Интересно, а чего он ждал? Для меня архивы Совета — самое интересное, пожалуй, место в Ливде. Я бы дорого дал за право покопаться в собранных там документах — и в старых, и в новых. Среди них есть разгадки немалого числа тайн Ливды. Да и не только ее одной — там много чего можно отыскать, нужно только знать, где и на что обращать внимание… Но мой юный приятель этого мнения не разделял:
— Ну-у… В старых книжках копаться…
— Я же тебя предупреждал, что дело будет нелегким, — Эрствин, кажется, уловил смешок в моем голосе и загрустил еще сильнее, — друг мой, я совершенно серьезно прошу тебя об этой услуге. Клянусь, для меня очень важно отыскать сведения о Семи Башнях. Да не так уж и много бумаг придется поднять. Семь Башен около трехсот лет лежат в руинах, а документов такого возраста — не так уж много.
Тут я заметил, что на противоположной стороне улицы стоит Хиг и делает мне какие-то знаки. Рядом с ним переминался с ноги на ногу Томен Грошик, еще один парень из команды Обуха. И рожа у него была такая… Ясно, произошло что-то неприятное. Даже хуже, чем просто неприятное. Это означает, что его светлость Обух нуждается в моих услугах. Ничего не поделаешь, придется идти с ними… Я снова обратился к Эрствину, стараясь придать голосу как можно более теплые интонации:
— Ну как, поможешь мне? Только мне сейчас нужно идти. Вон мой клиент вернулся с компаньоном. Ты же понимаешь, что я, в отличие от людей твоего сословия, вынужден заниматься целый день ремеслом… Словом, давай встретимся сегодня вечером в «Шпоре сэра Тигилла», ладно?