И вышли навстречу сим странникам десять благочестивых героев-монахов, и говорили они с ними, прося покинуть сей град, грозя гневом богов и богинь. Но оглядел их джунай своим пронзительным взором и только презрительно усмехнулся, ибо были те благочестивые представителями разных конфессий, и не было среди них мира и веры друг другу. И молвил Оба-Вам зычным голосом:
— Уйдите с дороги моей, ибо не страшны вы мне, да и не за вашими душами пришел я сегодня. Ищу я врага моего старого, заклятого Лиура, и если вы укажете мне, где находится его жилье, то я вас не трону, а может, даже и награжу.
Но отважно промолчали герои-монахи, ибо просто не знали такого. Тогда разгневался джунай и сказал своему демону Батуну:
— Сторожи сих богоподобных старцев, пока я не найду врага своего.
Сказал так и удалился в сопровождении двоих своих прислужников: угрюмого подземного демона Дофа — повелителя чанов, где варятся грешники, и вечно улыбающегося Кри — хищного демона, что по ночам ворует младых девиц, польстившихся на его добрую улыбку и красивую внешность.
И остался Батун сторожить праведников, и плакали они, прося того отпустить, ибо был велик их страх пред джунаем. Но демон Батун был неумолим и грозно сверкал своими огненными очами, а для еще большего устрашения даже перерубил своими когтями придорожное древо, растущее здесь не одну сотню лет.
И видя это, еще больше опечалились герои, но тут один из них, по имени Акуний, вспомнил о даре премудрой богини, что та дала ему, узнав, что тот идет на правое дело. И решил он, чтобы спасти душу свою, откупиться тем даром от демона Батуна. Демон, видя сей дар, пришел в неописуемый восторг и согласился с обменом, отпустив Акуния на свободу. Акуний обрадовался, но, видя печаль братьев своих по несчастью, вновь воспечалился и сам.
И вышел он на площадь града и говорил речь пламенную, чтобы разжечь искру смелости в душе горожан и сподвигнуть их на подвиг ратный против демонов злобных. И настолько было горячо слово его, что воспылали праведным гневом души граждан Райпории и, взявшись за оружие, пошли они к тому месту, где злобный джунай держал своих пленников.
Узрев же такое количество народу, идущее на него, и праведника Акуния с сияющим над головой нимбом, что послала ему богиня, испугался подлый Оба-Вам и бежал из города вместе со своими приспешниками и демоном Батуном.
И грозно кричал ему вослед Акуний, обещая низвергнуть того в пучины Нижнего мира, если он посмеет вернуться. И была победа и был праздник».
Записано послушником Минорадом со слов святого Акуния в год пятьдесят седьмой от первого Гайпория.
М-дя. Ну что тут скажешь. Ох уж эти сказочники, ох уж мне эти сказочки! Как дринькнут пару литров винца, такого насочиняют… Ну как вы все, наверное, уже поняли, на самом деле все было несколько не так.
Райпория — огромный по местным меркам город, расположившийся вдоль берега моря в заливе Жабокрылов. Больше всего он мне напомнил… да ниче не напомнил. Не город, а сплошное вавилонское столпотворение, смешение и полный трындец. Ни тебе определенного стиля в архитектуре, ни планировки — такое впечатление, что его застраивали как кому вздумается, а потом что-то ровняли, сносили и подстраивали. В результате такое пересечение улиц может возникнуть только в страшном кошмаре пьяного инженера-дорожника. Не, тут, конечно, были центральные дороги — прямые, как стрела, но это скорее исключение, точнее, таких дорог тут было всего три. Одна шла вдоль пирса, две других перечеркивали город, деля его крест-накрест. И по этим-то дорогам в основном и шло все местное движение, — хорошо еще, что на этот раз местные дорожники вышли из своего запоя и сделали их достаточно широкими… очень широкими… очень. Короче, не дороги, а шестиполосные магистрали, причем в некоторых местах еще и расширяющиеся, превращаясь в огромные площади, забитые толпами народа. Короче, дурдом на колесиках.
Народ тусуется толпами, причем все в разнообразных нарядах — от набедренных повязок до доспехов типа «я — маленький танк, и мне все по фиг». И вообще мне этот город больше всего напомнил один большой шумный базар, скрещенный с цирком шапито. Идешь, а отовсюду только и доносятся крики: «Дорогой, а, купи этих сахарных фруктов, еще вчера на ветке висели» (ага, висели, там и сгнили), «Шубы, шубы, зимние шубы, пока дешевые» (дешевые, только судя по пальмам, растущим вокруг, — здесь как бы, кхе, тропики), «А вот ослики, прут лучше лошадей» (чего или, не дай бог, кого они, интересно, там прут?). Или еще: «Одежда, лучшая во всей Райпории, по ласковым ценам» (ага, особенно к нулям эти цены ласковы — вон их тут сколько, Дорофеич поинтересовался — так до сих пор глаза навыкате), «А вот меч волшебный, сам рубит головы недругов с плеч» (ржавая, кривоватая железка), «А посмотрите сюда, тут известный драконоборец, покажет свое искусство владения мечом за умеренную плату» (не, мужик, конечно, внушительный, и меч у него о-го-го, но что-то я сильно сумневаюсь — слишком уж пузо у него пивное, а чтобы мочкануть дракона и самому до этого не превратиться в бифштекс с корочкой, надо ой как побегать, хотя, может, тут драконы особо медлительные. Или, с другой стороны, — черепашка: чем не дракон, только маленький и ленивый. Ну тогды да…).