— Шустрее!
Бедный мальчик, его острые уши, по-моему, чуть в трубочку не свернулись, а пила задвигалась с такой скоростью, что ажно паленым запахло. Хе, такой вывод из нирваны еще наш сержант Рыбачко практиковал. Ходишь, бывало, на посту весь такой в нирване, бровями астрал щупаешь, а он как рявкнет: «Не спать!» — все, до конца дежурства как зеленый огурец, даже с пупырышками по всему телу. Похлопав ободрительно по плечу уже готового к дальнейшим подвигам эльфа, я отправился к Гаю. Наш герой как раз заканчивал заготовку дров из очередного куска бруса.
— Солдат, отставить! — рявкнул я, заставив Гая замереть с занесенной над головой ножовкой и, кстати, не только его одного. Лишь бедный эльф еще больше ускорился — м-дя, похоже, с ним я чуток переборщил… Ниче, отойдет.
— А вы продолжайте, — махнул я рукой остальным и вновь повернулся к застывшему герою. — Так, Тори, я что сказал делать?
— Ну… — Гай смутился. — Извините, нер, увлекся.
Я вздохнул. Ну что этому непутевому детине скажешь, да и времени до конца урока минут двадцать осталось.
— Ладно, все прибрать, и сострогай мне хоть одну досточку, понятно?
Тори кивнул, а я, бросив на него пристальный взгляд, молча отобрал ножовку и направился к дриаду, по пути пару минут полюбовавшись на творение Ома. А очкарик явно вошел во вкус и уже присобачивал к своей абстракции какие-то дополнительные элементы, делающие ее похожей на, на… да не знаю на что, но смотрится прикольно.
Дриад тем временем с тоской рассматривал то, что у него получилось, а именно — две резные жердочки. Не, для сидения они явно не годились, но талант у парня есть. Поэтому я его похвалил и одновременно отчитал за израсходованный материал. Две доски метровой длины и тридцатисантиметровой ширины превратить в плашки двадцатисантиметровой длины и десятисантиметровой ширины — экономия, блин.
Да, чую, тяжело мне придется.
Кстати, я тут как-то подумал — что мне делать, если решу вдруг родительское собрание устроить? Вот разбушуются мои архаровцы, и потребуется им ласковая родительская рука, приводящая обычно (по себе знаю) мозги во вполне вменяемое состояние путем приложения оной к определенной точке тела ниже копчика, а как мне их вызвать? Телефонной связи здесь как-то не наблюдалось, а с магическими прибамбасами я не особо лажу. Правда, Гоймерыч пообещал что-нибудь придумать, но особой надежды на него я не питаю. Не, в том, что он что-то придумает, я не сомниваюсь, главное — чтобы это что-то мне боком не вылезло: очень уж он любит меня в качестве объекта для своих экспериментов. Эх, сплошные проблемы и вопросы.
Короче, когда закончился урок, мы с Батоном долго сидели на верстаке и взирали на разложенные перед нами на полу поделки. Точнее, сидел я, а кот нарезал круги вокруг произведения нашего очкастого скульптора, гадая, что это. Поделку Грея он сразу отнес к пыточным инструментам и даже предложил испытать ее на гноме, на что я, усмехаясь, заявил, что спасать его не буду, а гвоздей на этом изделии много. Наконец кот угомонился и, пристроившись рядом, вопросительно посмотрел на меня, я посмотрел на него, затем мы дружно еще раз оглядели изделия моих учеников — и так же дружно вздохнули.
Глава 12
О повседневной суете, занятиях ОБЖ и ревнивой драконице
Вот мы стояли на площади перед зданием академии, точно бравая пятерка героев, отправляющихся на смертельное задание по спасению планеты. Не хватало еще пронзительной и величественной музыки, а также напыщенных речей напоследок.
Точнее, их только и не хватало, ибо вокруг творилось черт-те что. Здание академии, накрытое матово-красным облаком защитного поля, которое погрузило окружающий мир в багровый сумрак, вспыхивающий разноцветными разводами таинственного заклинания, так неожиданно обрушившегося на нашу голову, какие-то непонятные существа, снующие вокруг. И все это тонет в каком-то монотонном гуле, от которого буквально мозги едут и вечно хочется прочистить глаза от несуществующего песка.
— Ну что, вперед? — почему-то шепотом произнес я, чувствуя, что у моих легендарных мурашек скоро будет сердечный приступ и все такое.
— А может, не надо, мяу? — как-то жалобно спросил Батон, с надеждой оглядывая наши насупленно-мужественные лица.
— Надо, — отрезал Дорофеич, смотря куда-то вдаль пронзительным взглядом, точно видя наши грядущие подвиги и свершения, отчего его осанка стала воинственной, а борода торжественно развевалась от налетающих порывов ветра (откуда он, интересно, взялся, этот ветер?).
— Надо, — подтвердил Крис, улыбаясь своей самой лучшей улыбкой, от которой мне уже совсем поплохело.
Эрнеста промолчала, лишь еще плотнее обхватила мою руку, а сидевший у моих ног Теодор утвердительно подгавкнул и помахал хвостом.
Мир неожиданно дрогнул, и вокруг нас родился звук, больше всего напоминающий протяжный стон, от которого заныли все зубы. Похоже, академии становилось хуже. Я напоследок оглянулся в сторону моста, где полыхало серебристое зарево. Там наши маги пытались пробить колпак поля, правда, пока тщетно, и, вздохнув, шагнул вперед, навстречу великим свершениям и прочее.
Ой, извините, забежал вперед. Так. На чем мы там остановились до этого героического момента? — ах да, мой первый урок в академии.