— Ох… — с досадой сказал Кудеяр, заправляя в шаровары свое неублаженное мужское достоинство (впрочем, касаемо «достоинств», подумала Ольга, вопрос дискуссионный). — Фельдмаршал, ну что ты суешься в чужие дела? Я тебе что, лакированные чуни оттоптал? Мы в твои дела не лезем, так что изволь и ты в наши того… стороною…
Молодой человек, которого назвали Фельдмаршалом, сделал несколько шагов в его сторону — в его походке определенно чувствовалась офицерская выправка.
— Дела, Кудеяр, бывают разные, — сказал он ровно и вежливо.
— Дела, Кудеяр, бывают разные, — сказал он ровно и вежливо. — В иные и вмешаться не грех. Создалось у меня впечатление, что юношу вы в свои предосудительные забавы втягиваете определенно силком… А ты же знаешь, что я такого не люблю и не одобряю. По согласию твори что хочешь, а вот устраивать гнусь с принудиловкой — нет-с…
— Твое какое дело?
— Ну, Кудеяр… — улыбнулся молодой человек уже без тени веселости в серых глазах. — Сам должен прекрасно понимать…
— Это мои места, — сказал Кудеяр, глядя исподлобья.
— Неправильно, — ответил Фельдмаршал. — Верный ответ — «и твои тоже». Но уж никак не безраздельно твои. Это и мои места, голубчик. И поскольку я в этих местах давненько уже обосновался, имею право голоса… А?
— Это как посмотреть…
— Да? — глаза молодого человека метнули молнии. — Вот это ты мне брось, а то осерчать могу. Если тебе не нравится что-то, всегда можно выйти на улицу, поговорить ладком, обстоятельно… Есть желание?
Судя по насупленно-унылому виду Кудеяра, у него не было ни малейшего желания покидать гостеприимное помещение.
Тот из его дружков, что стерег забившегося в угол Грека, вдруг кинулся с кулаком из своего закутка, налетая на молодого человека сзади. Фельдмаршал словно бы этого и не заметил, но в последний миг проворно отступил в сторону, так что нападавший обрушил кулак на пустое место, ловко сбил подножкой незадачливого воителя, который забарахтался на полу, ругаясь и упираясь кулаками в грязные доски.
Фельдмаршал быстрым движением отбросил в сторону трость… точнее, ножны в виде трости, и в руке у него остался длинный четырехгранный клинок, сверкнувший в тусклом свете остро и грозно. Приставил острие к шее ворочавшегося, и тот моментально застыл в нелепой позе.
— Ванюха! — досадливо рявкнул Кудеяр. — Фельдмаршал, ты уж не серчай, недавно он тут…
Чуть отодвинув острие, Фельдмаршал сказал без всякой злобы:
— Ты уж лежи и дальше, чадушко, так оно покойнее… Ну так как, Кудеяр? Забавы в сторону?
— Иди ты! — сказал Кудеяр сердито. — Говорю тебе, дело чистое, этот сопляк мне только что проигрался вчистую, вон свидетелей куча… Играли честно: деньги против парижских штучек, он и проигрался…
— Брешет, как сивый мерин! — сказала Ольга, не опуская штофа.
— Кудеяр, — сказал Фельдмаршал. — Сравнивая ваши физиономии, скажу тебе сразу, что доверия у меня больше этому юноше, чем тебе… Хотя бы… Во что играли? В карты, в зернь? Что-то я нигде не вижу ни карт, ни кубиков, ничего подобного… Прикажешь верить, что вы их прибрали аккуратно, а уж потом начали парижские нравы тут разводить? Врешь неубедительно.
Теперь Ольга рассмотрела, отчего молодой человек держал свободную руку так странно, — под сюртуком у него виднелась темная рукоятка оправленного в серебро пистолета.
Окинув ее внимательным взглядом, Фельдмаршал сказал:
— Юноша, у меня сложилось впечатление, что вы не прочь покинуть это гостеприимное заведение как можно скорее?
— Именно, сударь, — сказала Ольга.
— Что же, имею честь предложить себя в попутчики… — он присмотрелся к Ольгиным ногам.
— Что же, имею честь предложить себя в попутчики… — он присмотрелся к Ольгиным ногам. — Господа кровельщики с Марсова поля, верните юноше обувь.
— Да ничего мы у него не отбирали, таким и приперся…
— Не врут?
— Нет, — сказала Ольга. — Так… получилось.
— Фома, — не повышая голоса, произнес Фельдмаршал. — А ну, как лист перед травой…
Неизвестно откуда вновь возник трактирщик, державшийся с самым подобострастным видом. Казалось, что его медведопобная фигура сейчас согнется пополам в почтительном поклоне.
— Живенько подбери молодому человеку обувь получше, — сказал Фельдмаршал, все так же не оборачиваясь к хозяину трактира. — У тебя в закладе чего только нет… Одна нога там, другая… тоже. А вы, кровельных дел мастера, отойдите-ка к той стеночке, вящего спокойствия ради…
Он хищно ухмылялся, поигрывая клинком, держа другую руку возле пистолета. Кудеяр и все прочие кучкой отступили к дальней стене, за ними заторопился Грек. Поймав сердитый взгляд Ольги, вымученно, криво улыбнулся, развел руками:
— Я ж не знал… Где мне против них!
Отбросив штоф, Ольга незамедлительно вернулась к столу и заботливо прибрала в карман кошелек, составлявший теперь все ее достояние. Появился Фома, несущий перед собой на вытянутой руке лакированные сапоги, сразу видно, принадлежавшие не мужику и не мелкому чиновничку.
Сапоги оказались чуть великоваты, но, в общем, пришлись по ноге. Завидев, что Ольга полезла за кошельком, Фельдмаршал энергично возразил:
— Не вздумайте, юноша. Сей экземпляр в накладе не останется при любой погоде. Это еще он вам должен за понесенные неприятности. Черт-те что развел в заведении…