Мне нравится этот город. Мне бы хотелось, чтобы и вы с Симоной составили мне компанию. Особенно если учесть, что я в командировке и за меня платят…»
Того, о ком говорил Алан, звали Пьер Готье. Он держал магазин художественных принадлежностей на улице Гранд. Готье не был приятелем Джонатана — так, знакомый. Он часто присылал кого?нибудь к Джонатану с просьбой вставить картину в раму. Джонатан отчетливо помнил, что Готье был у них в доме на вечеринке в честь отъезда Алана, и тогда?то, наверное, они с Аланом и поговорили. О том, что Готье имел какие?то дурные намерения, затевая этот разговор, не могло быть и речи. Джонатана несколько удивляло лишь то, что Готье вообще знал о его болезни, хотя слухи на этот счет ходили, как понимал Джонатан. Надо бы поговорить с Готье и спросить, от кого он об этом услышал, подумал Джонатан.
Утром Джонатан решил дождаться почты, как и накануне. Его подмывало тотчас отправиться к Готье, но он подумал, что тем самым проявит ненужное беспокойство и лучше сначала пойти в свой магазин и открыть его, как обычно.
Из?за трех?четырех утренних посетителей Джонатан не мог сделать перерыва до 10.25.
После их ухода он повесил на стеклянной двери табличку с нарисованными на ней часами, извещавшую о том, что магазин снова откроется в одиннадцать часов.
Когда Джонатан вошел к Готье, тот был занят с двумя покупательницами. Джонатан побродил среди полок с кистями, пока Готье не освободился.
— Мсье Готье, — обратился он к нему наконец. — Как идут дела? — и протянул руку.
Готье сжал протянутую руку двумя ладонями и улыбнулся.
— А у вас, мой друг?
— Неплохо, спасибо… Ecoutez. He хочу занимать у вас много времени, но все же хотел бы кое?что спросить.
— Да?да? В чем дело?
Джонатан поманил Готье, чтобы тот отошел подальше от двери, которая могла в любой момент открыться. В маленьком магазине негде было повернуться.
— Я узнал кое?что от приятеля — его зовут Алан, помните? Англичанин. Он был на вечеринке несколько недель назад у меня дома.
— Ну да! Ваш друг, англичанин. Алён, — произнес Готье по?французски.
Он вспомнил его и, казалось, внимательно слушал.
Джонатан старался не замечать искусственный глаз Готье и смотрел в другой.
— Кажется, это вы сказали Алану, что слышали, будто я очень болен, так что скорее всего долго не протяну.
На спокойном лице Готье появилось выражение озабоченности.
Он кивнул.
— Да, мсье, я слышал об этом. Надеюсь, это неправда. Я помню Алена, потому что вы представили мне его как своего лучшего друга. Поэтому я и решил, что он знает. Наверное, мне не стоило этого говорить, простите меня за бестактность. Я думал, что у вас — как говорят англичане — уверенность лишь на лице.
— Ничего страшного, мсье Готье, поскольку уж я?то знаю, что это неправда! Я только что разговаривал со своим врачом. Но…
— Ah, bon! Это совсем другое дело! Рад это слышать, мсье Треванни! Ха?ха!
Пьер Готье от души рассмеялся, словно узнал, что духи изгнаны и не только Джонатану, но и ему теперь жить да жить.
— Но мне бы хотелось знать, от кого вы это услышали. Кто вам сказал, что я болен?
— Ах да! — Готье прижал палец к губам и задумался. — Кто? Один человек. Ну да, один человек.
Он мог бы назвать его, но медлил. Джонатан ждал.
— Но помню, он говорил, что не уверен. Говорил, слышал от кого?то. По его словам, у вас неизлечимая болезнь крови.
Джонатан опять почувствовал какую?то тревогу, что с ним уже бывало не раз в течение последних нескольких дней. Он облизнул пересохшие губы.
— Но кто? Откуда он об этом узнал? Он не говорил?
Готье снова заколебался.
— Раз это неправда, может, лучше не стоит и говорить об этом?
— Вы с ним хорошо знакомы?
— Нет! Уверяю вас, не очень.
— Покупатель?
— Да?да. Покупатель. Очень приятный человек. Но раз уж он сказал, что не уверен… право же, мсье, не сердитесь, хотя я и понимаю, как это вас задело.
— Отсюда возникает интересный вопрос: откуда этот приятный человек узнал о том, что я очень болен? — продолжал Джонатан, в свою очередь рассмеявшись.
— Да?да. Вот именно! Но ведь это не так. Разве не это главное?
Джонатан понял, что в Готье заговорила французская учтивость и нежелание потерять покупателя, а также — что вполне объяснимо — отвращение к разговору о смерти.
— Вы правы. Это главное.
Джонатан пожал Готье руку, сказал ему «adieu», при этом оба улыбались.
В тот же день за обедом Симона спросила Джонатана, не слышно ли чего?нибудь от Алана. Джонатан ответил утвердительно.
— Это Готье сказал Алану.
— Готье? Тот самый, что торгует художественными принадлежностями?
— Да.
За кофе Джонатан закурил сигарету. Джордж гулял в саду.
— Сегодня утром я был у Готье и спросил, от кого он об этом услышал. Он сказал, что от одного покупателя. Смешно, правда? Готье так и не сказал мне, кто это, да я и не виню его. Конечно же, вышла какая?то ошибка. Готье и сам это понимает.
— Но ведь это ужасно, — сказала Симона. Джонатан улыбнулся, понимая, что для нее это вовсе не ужасно, ведь она?то знала, что доктор Перье сообщил ему весьма хорошие новости.
— Не надо, как говорится, делать из мухи слона.
На следующей неделе Джонатан столкнулся с доктором Перье на улице. Доктор спешил в «Сосьете женераль», куда хотел попасть до двенадцати часов — до закрытия. Однако он все?таки остановился и спросил у Джонатана, как тот себя чувствует.