— Зашибись, — констатировал кинолог. — Только этого нам и не хватало. Куда эта скотина деться могла?
— А может быть, его какая-нибудь обезьяна в драке прихлопнула? — предположил Жомов.
— Типун тебе на язык, — огрызнулся Рабинович, хотя и понимал, что никакими типунами Лориэля назад не вернуть, если его действительно прихлопнули.
— И что теперь делать будем? — испуганно спросил Попов.
— Что-что! Искать, — огрызнулся Рабинович и пошел отдавать распоряжения бандерлогам.
Обезьяны, выслушав приказ и получив словесный портрет пропавшего эльфа, тут же разбежались в разные стороны, начиная поиски, а менты приготовились ждать. Впрочем, не успели они даже толком приготовиться, как начали возвращаться первые гонцы. Однако радости они никакой путешественникам не доставили. Один из мохнатых идиотов припер стрекозу, другой — жука, а третий — улитку. Затем начался и вовсе ужас. Бандерлоги тащили все: пучок травы, ветку, лягушку, кусок кварца, оленьи рога и птичьи перья. А когда куча мусора у ног российских милиционеров достигла приличных размеров, Сеня понял, что никакого толку от поисковых обезьян не будет. И тут он вспомнил про амулет.
— Дакша, ну-ка труби общий сбор всей живности, — потребовал кинолог и застыл.
— Дакша, ну-ка труби общий сбор всей живности, — потребовал кинолог и застыл. — Не понял, а где беседка, что у тебя на спине была?
— Там, — слон махнул хоботом себе за спину.
— Где там? — рявкнул кинолог.
— На поляне, перед развалинами, — меланхолично ответил Дакша.
— А что она там делает? — постепенно терял терпение Сеня.
— Лежит, — не меняя интонаций, констатировал слон.
— Почему? — заорал Рабинович, а Попов, глядя на эту сцену, тоненько захихикал. Кинолог изобразил немую сцену из «Воспламеняющей взглядом», но Андрей почему-то не загорелся.
— Лежит она там потому, что упала, — ответил на рык кинолога Дакша. — А упала потому, что некоторые невоспитанные существа имеют обыкновение увеличиваться в размерах, не только не выходя из помещения, но и не слезая со спины тех, кто любезно позволил им на себе кататься. — Горыныч тут же съежился до размеров болонки. — Хотя я и не понимаю, где современная молодежь набирается такой наглости.
Сеня резко повернулся в сторону Ахтармерза, и тот поспешил спрятаться за Попова. Андрюша, предчувствуя скорую расправу, с невероятной быстротой нырнул за спину Жомова, и Горыныч вновь остался на ровном месте перед разгневанным кинологом. Сеня уже набрал в грудь воздуха, чтобы начать орать, но за трехглавого разрушителя омнибусов вступился безглав… одноглавый омоновец.
— Не ори на пацана, — предупредил он Рабиновича. — Он же нам помочь хотел и не успел подумать, что чего-то поломать может. И без этой кареты проживем.
— Ванечка, друг ты наш сердечный, — вкрадчиво проговорил кинолог и заорал: — Не лезь не в свое дело! Попов, Горыныч, мне плевать, как вы это сделаете, но чтобы через пять минут все обломки были здесь. И не дай бог, хоть один драгоценный камень или золотая инкрустация с этого паланкина пропадет.
— Ах, вот оно что?! — вспылил Попов. — Значит, ты не о наших удобствах думаешь, а о толщине своего кошелька?
— И твоего тоже! — рявкнул Рабинович и вдруг успокоился. — В общем, спорить я с тобой не буду. Сломали паланкин, тащите его сюда. Вот и весь сказ.
— Так мне общий сбор трубить? — улучив секунду, поинтересовался Дакша.
— А ты еще этого не сделал? — повернулся к нему Семен, и слон, подняв к небу хобот, принялся вопить, созывая живность.
Под звуки этого марша Андрей с Горынычем поплелись к месту аварии. Сеня несколько секунд смотрел им вслед, а затем сплюнул и уселся на один из камней, раскатившихся по округе после разрушения бандерлогами части стены. Последние обезьяны все еще прибывали, таща с собой новые образчики мусора, но Рабинович и близко к себе их не подпустил. Перепуганные его гневом, бандерлоги попрятались в развалинах, но то тут, то там появлялась мохнатая морда, с интересом ожидавшая дальнейшего развития событий. И дождались нашествия целой орды живности, начиная от мышей и змей, заканчивая буйволами и птицами. Только волки, гиены и тигры не соизволили прийти на зов. Глухими прикинулись!..
Несколько минут вся эта живность бегала, летала, ползала и скакала вокруг Дакши, как хоровод под новогодней елкой, а затем разлетелась кто куда. Минут через пять после этого вернулись раздувшийся Горыныч, нагруженный обломками роскошного паланкина, и угрюмый Попов, тоже тащивший какую-то деревяшку. Сеня тут же, не стяжательства ради, а дабы хоть чем-то занять ожидание, принялся отдирать от обломков катафалка драгоценные украшения. Жомов, посмотрев на него, взялся чистить пистолет, а Попов, усевшись на камень, достал из кармана кусок мяса и лепешку, завернутые в пальмовый лист, и начал меланхолично жевать.
Еще через несколько минут стали прибывать на доклад к Дакше первые посланцы. Увидев какого-нибудь зверька, забиравшегося во двор, Рабинович отрывался от любимого дела и вопросительно смотрел на слона. Тот качал головой. Дескать, ничего и никого нет. Ни следов эльфа, ни самого Лориэля. Так прошло около часа, и Попов, больше не выдержав, принялся готовить обед. Да так и не успел даже костра разжечь! Дакше на бивень села какая-то птаха и что-то упоенно защебетала. Слон встрепенулся.