Сколько именно прошло времени, пока друзья добирались до пещеры Рудры, сказать трудно. Над пустыней висела постоянная мгла, и казалось; что даже само время на разных участках пути движется по-разному. И когда путешественники дошли до горы, одним казалось, что прошла целая вечность, а другие считали, что дорога не заняла и пары часов. При этом первые умирали от жажды, а вторые даже не успели натереть задницы о хребет Дакши.
Остановившись поодаль от входа в пещеру, менты застыли, пытаясь рассмотреть чудовищ, его охранявших, о которых говорили «сиамские близнецы». По обеим сторонам от черного зева стояли лишь два небольших валуна и ничего больше. Конечно, в этом мире было все возможно, и камни запросто могли превратиться в жутких монстров, но ментам в это верилось с трудом. Да и разбудить каменюки было бы довольно трудно. Разве что кувалдой по валуну звездануть!
— Пошли, что ли, — слегка стукнул Дакшу по лбу Рабинович. — Нет там ничего.
Слон, видимо, слишком сильно веривший во всякие чудеса, с минуту поколебался, тяжело вздыхая, но затем все-таки пошел вперед. Мурзик обогнал его, взяв на себя миссию разведчика, и первым устремился к пещере. Когда до входа оставалось не более пяти метров, умный пес остановился и тихо зарычал. Дакша, уже привыкший к таким выходкам, замер. Менты насторожились и тут же увидели — на камнях, по обеим сторонам от входа, спали две кошки. Черная и белая.
— Вот так чудовища! — расхохотался омоновец, и обе кошки тут же проснулись.
Угрожающе выгнув спину, они зашипели. К удивлению путешественников, выпущенные из мягких подушечек когти на лапах животных стали расти с катастрофической скоростью. Прошло всего несколько мгновений, и это грозное оружие семейства кошачьих достигло таких размеров, что стало едва ли не больше лап. И тут Мурзик залаял. Кошки оторопело уставились на него, а затем с истеричными воплями бросились на скалу, взбираясь на нее ничуть не хуже, чем на дерево. Поднявшись на пятиметровый уступ над входом в пещеру, обе животины принялись шипеть и орать так, будто их прямо сейчас через мясорубку пропускают.
— Камнем, что ли, в них запустить? — задумчиво поинтересовался омоновец.
— Да ну их. Пусть сидят. А то еще на башку свалятся, — отмахнулся Рабинович и снова хлопнул Дакшу. — Пошли, что ли? Долго тут стоять будем? Хозяйка уже, поди, заждалась.
Вход в пещеру оказался настолько большим, что в нем не только Дакша мог уместиться. Он бы прошел туда, даже если бы поставил на спину своего собрата. Горыныч, готовясь к новой заварушке, принялся раскручиваться прямо на голове слона, а Лориэль, взмахнув палочкой, повесил в нескольких метрах перед путешественниками светящийся шар. Впрочем, он так и не понадобился. Не прошли друзья и десяти метров, как впереди забрезжил красноватый свет, и через несколько секунд они оказались в огромной пещере. В глубине ее, на ложе, освещенном двумя светильниками, лежала Рудра и плакала от смеха.
— Уйдите, ироды. Уйдите, проклятые, — сквозь стон проговорил демон. — Убили вы меня. Помру теперь. Кому скажешь, от чего, засмеют на фиг.
— И правильно. Нечего гостей колдовством встречать, — отрезал Рабинович, спускаясь со спины слона.
Сеня не спеша подошел к Рудре. Та одновременно и плакала, и смеялась. Она попыталась взмахнуть рукой, словно отгоняя назойливую муху, но новый приступ смеха согнул демона пополам. Кинолог похлопал Рудру по плечу: дескать, ну-ну, получила то, что заслужила. Рудра конвульсивно дернулась и снова содрогнулась от приступа хохота, умудряясь успевать глотать слезы. Рабинович нагнулся и поймал слезинку в пузырек.
— Ну вот и все. Можешь смеяться дальше, — проговорил кинолог, поворачиваясь к Рудре спиной.
— Сеня, помрет ведь. Жалко, — вдруг вступился за демона сердечный Попов.
— Ну и хрен с ней. Она ведь нас едва не убила, — пожал плечами Рабинович.
— Не, Сеня, это не дело, — встрял в разговор омоновец. — Мы же милиционеры, а не фашисты какие-нибудь, чтобы над беззащитным созданием издеваться.
— А с тобой-то что случилось? — оторопел кинолог. — Ты же у нас главный костолом…
— Если бы эта Пудра сопротивляться аресту попробовала, то я бы первый ей ноги поотрывал, — заявил Ваня. — Но над арестованными я принципиально и сам не издеваюсь, и никому не даю.
— Ладно, — пожав плечами, согласился Рабинович. — Не буду ее мучить. Сейчас вернусь и удушу.
Рудра конвульсивно задергалась, стоило только кинологу сделать вид, что он поворачивается. При этом, несмотря на то что в глазах сраженного демона светился ужас, Рудра не переставала хохотать. Сеня посмотрел на Лориэля и кивнул. Тот пожал плечами, дескать, потом пеняйте на себя, и взмахнул палочкой. Смех прекратился. Секунду Рудра лежала неподвижно, а затем начала рыдать.
— Это не я! — выставил перед собой ручки эльф. — Она сама ревет как белуга.
— А говорили, слезу Рудры добыть невозможно, — хмыкнул кинолог и, передав Мурзика Жомову, взобрался на слона. — Пошли отсюда.
— Стойте! — поднимаясь с ложа, пророкотал демон. — Вы получили то, что хотели, но у меня есть для вас еще подарок. Я желаю, чтобы ваши мечты исполнялись, но не так, как вы того хотите!