— Сарасвати, нам нужна твоя помощь, — проигнорировав его, проговорил Сеня. — Помнишь, мы принесли тебе слезы Рудры? — Богиня кивнула головой. — Одолжи их, пожалуйста, на время. Они нам очень нужны.
— Не поняла, что еще за слезы Рудры? — удивилась Кали. — Этот монстр никогда не плакал.
— А у нас заревел как белуга, — хмыкнул Рабинович, а Сарасвати пришлось рассказывать Кали историю появления этих слез.
Богиня говорила отрывисто, подозрительно поглядывая на Кали. Явно ждала очередной порции насмешек, но ошиблась. Едва Сарасвати закончила говорить, как Кали грустно посмотрела на Попова.
— Красавчик, и ты хотел сбежать, даже не попрощавшись со мной? — спросила она, и Попов как-то неопределенно пошевелил плечами. — Эх, мужчины, имя ваше — коварство! А я-то, дура, думала, что хоть немного нравлюсь тебе.
— Ну-у… это… немного нравишься, — выдавил из себя криминалист. Коллеги удивленно уставились на него, а Кали радостно рассмеялась и, вскочив со своего места, заключила Попова в четырехрукие объятия.
— Вы слышали, он сам это сказал. В первый раз! — радостно завопила она. — Я так счастлива.
— Ты это, пусти меня. У нас дела еще есть, — окончательно обретая дар речи, проговорил Андрей.
— Конечно-конечно, милый. Я понимаю — мужчины рождены для подвигов, — залепетала Кали, возвращаясь на место. — Ты спасай мир, а я буду тебя ждать.
— Бабе триста сорок пять, баба ягодка опять, — чуть слышно фыркнула Сарасвати. Брахма разобрал слова и, укоризненно посмотрев на жену, покачал головой. Та пожала плечами и дальше комментировать странное поведение воинственной Кали не стала.
— Так что там со слезами Рудры? — прервал всеобщую идиллию Сеня.
— Странно все это, — неожиданно проговорил Брахма. — Как-то с большого бодуна я написал предсказание, что Рудра заплачет в год гибели мира и ее слезы опалят разрушителя. Само это предсказание я куда-то засунул, а может, и сжег, но свой бред, неизвестно откуда взявшийся, до сих пор помню. Неужели слова о слезах Рудры были пророческие?..
— А я не помню, куда их положила, — не обратив внимания на ворчание мужа, пожала плечами Сарасвати.
Неужели слова о слезах Рудры были пророческие?..
— А я не помню, куда их положила, — не обратив внимания на ворчание мужа, пожала плечами Сарасвати. — Я так и не придумала, как их можно применить, повертела в руках и куда-то засунула. Даже и не скажу куда.
— Ой, милочка, с этим не шутят! — с деланой заботой встрепенулась Кали. — Покажись доктору. Ты же все-таки почти ровесница этому миру. Мы бы все страшно опечалились, если бы у тебя начался склероз или, не дай Ганеша, маразм. Кто же тогда будет скрашивать наше общество?
— Ну, дорогая, не волнуйся так, — улыбнулась Сарасвати. — Желающие скрасить твое общество всегда найдутся. Рудра, например. Да и десяток-другой демонов его ничуть не испортят…
— Девочки, вы опять начинаете? — взмолился Брахма. — Да сколько же можно?..
— Действительно, Сарасвати, может быть, пойдешь и поищешь слезы? — предложил Рабинович. — Поверь, это действительно очень важно.
— Ну, сейчас посмотрю. Ждите, — проговорила богиня и скрылась за одной из дверей, ведущих в зал.
Несколько секунд никто из присутствующих не говорил ничего. Брахма задумчиво смотрел в окно, почесывая четырьмя правыми руками четыре своих носа, Кали влюбленными глазами дырявила Попова, а путешественники чувствовали себя крайне неуютно в обществе этих богов и хотели побыстрее уйти. Но побыстрее не получилось! Из комнаты Сарасвати послышался какой-то шум, а затем раздался и голос богини.
— Дорогой, помоги мне убрать этот ларец с драгоценностями, а то я его сейчас уроню, — проговорила Сарасвати, а затем раздался жуткий грохот. — Ну, просила же тебя помочь. Вот, теперь уронила! Смотри, что ты наделал?! Моя любимая цепочка порвалась!
Брахма пулей метнулся в комнату жены. Оттуда сначала донеслось едва слышное бормотание, затем еще больший грохот, слова о том, что все слуги оборзели, и в этом жутком бардаке, который они устроили в комнате, найти что-нибудь совершенно невозможно. До ментов долетели какие-то тупые удары, звон металла и всхлипывания. Испугавшись, как бы не случилось чего-нибудь непоправимого, менты дружно бросились к дверям. Остальные от них не отстали, однако опасения по поводу возможного нападения на хозяев дворца не оправдались. Брахма растерянно стоял посреди комнаты с золотой цепью в руках, а Сарасвати крушила все, стряхивая украшения с полок, высыпая их из ларцов и ящичков. Увидев путешественников, она остановилась.
— Видите, какой бардак тут творится? — пожаловалась она. — Эти противные элементали никогда и ничего не кладут на место. Даже не знаю, как я в этом хаосе смогу хоть саму себя отыскать.
— Не волнуйся так, — успокоил ее Сеня. — Сейчас мы поможем все расставить по местам и найдем слезы Рудры.
Однако благодушие Рабиновича разделяли не все. Увидев погром в комнате и груды украшений, на разборку которых могло уйти немало времени, Лориэль и Мурзик с каким-то одинаковым подозрительным выражением на физиономиях посмотрели на Сарасвати. И действительно, ее действия мало напоминали работу человека, хорошо, пусть бога, желающего найти утраченный предмет. Скорее всего, устроенная богиней свалка могла что-либо скрыть, а не помочь найти. Но разве кому-то дано постичь женскую логику?