— Мо-олчать! — рявкнул он во всю силу собственных легких.
Слава богу, что орал Андрюша, задрав голову вверх, иначе вряд ли и половина пантеона оказалась бы в состоянии вменяемости после этого истошного вопля. А вот орлам, из любопытства кружившимся над сборищем, и индусским воронам повезло меньше. Орлы, поскольку летали на большей высоте, справиться с управлением все-таки сумели, а вот вороны посыпались вниз, как спелые апельсины. Если только можно представить себе апельсин, заросший перьями. Боги затихли.
— Вот так-то лучше, — констатировал Попов. — Все собрались?
После этого вопроса по приказу Брахмы локапалы начали делать перекличку. К удивлению Сени, они знали всех присутствующих не только по именам, но и по внешности. Хотя удивляться было нечему. Все-таки один год жизни Брахмы длится 311 040 000 000 000 нормальных человеческих лет. И Сеня не знал, как давно бог-творец создал первого локапалу, и сколько данные существа успели прожить в обществе других богов.
Пусть даже тысячную или всего миллионную часть этого времени, а за такой срок можно запомнить даже, когда день рождения у твоей двоюродной бабушки.
Пока локапалы вели перекличку, российские милиционеры ждали. При этом Ваня не переставал высматривать в толпе возможного претендента на звание туманного бога и вообще старался запомнить все те физиономии, которые ему не понравились. Впрочем, через минуту и он напрягаться перестал, решив, что не нравятся ему абсолютно все члены пантеона и, если дойдет до заварушки, чайники под кофейники он подрихтует абсолютно всем. И стоило только омоновцу прийти к такому выводу, как один из локапал подошел к Брахме и что-то прошептал тому на ухо. Бог-творец нахмурился, а затем посмотрел на Рабиновича.
— Все пришли. Нет только Ганеши, — заявил он. — Хотя эта скотина и раньше никогда и никого не слушалась.
— Что же, занятно, — хмыкнул кинолог. — Впрочем, начнем и без него. Или без нее?
— А хрен его разберет, — буркнул Брахма. — Я в создании этого существа не участвовал и подозреваю, что сотворившие Ганешу сами не знали, кого хотят сделать — мужика или бабу. Вот и получилось невесть что. Один день Ганеша в сари, другой — в мужской одежде. И каждый раз то к женщинам, то к мужчинам пристает. Я решил такое поведение бисексуальным назвать, и даже в «Камасутру» соответствующие поправки приказал внести.
— А кто «Камасутру» выдумал? — оживившись, поинтересовался Попов.
— Конечно, я, мой милый мачо! — осклабилась четы-рехрукая богиня. — Хочешь, покажу тебе, как мне все эти позы в голову приходили?
— Кали, тут вроде бы общество собралось, — напомнил ей Брахма.
— Ну и что? — повернулась к нему Кали. — Им тоже поучиться не помешает, а то с кем ни столкнешься, все — бревно бревном!
— Давайте вы этими опытами после собрания займетесь, — предложил Рабинович и, не давая богине возможности возразить, обратился к собравшимся.
Неизвестно от чего, но Сеня вдруг сделался излишне красноречив. Он довольно пространно обрисовал то положение, в котором оказался местный мир. Затем расписал все те ужасы, которые постигнут эту вселенную в случае наступления конца света, и лишь после этого перешел к велеречивому описанию тех усилий, которые российские милиционеры приложили для спасения данного мира. Под конец этой речи Жомов едва не заснул, да и боги начали зевать, и лишь когда Рабинович изложил причину, по которой все здесь собрались, по рядам прошло заметное оживление.
— В общем, так! — заявил Сеня. — Сейчас все по очереди будут подходить к тумбочке, на которой стоит флакон. Если он не загорится, вы избавлены от подозрений. В противном случае, если преступник откажется сдаться, мы откроем огонь на поражение. — Рабинович показал пистолет. — А если кто-то попытается улизнуть до проверки, виновным будет считаться именно он, и на него будет объявлен всебуддийский розыск. Вопросы есть?
— А после проверки можно домой идти? — послышался чей-то голос. — А то у меня еще тантры сегодня не читаны и воскурения я не нюхал.
— Я тебе понюхаю, наркоман хренов, — погрозил оживившийся Жомов. — Еще раз о такой фигне заикнись, мигом статью впаяю. Причем без суда и следствия.
Что за статья, каким манером и куда ее будут впаивать, выяснять никто не решился. Поначалу возникли споры о том, в какой очередности следует проходить проверку — младшие после старших или наоборот, — но Брахма, чрезвычайно обиженный недоверием ментов к его персоне, вместе с Сарасвати первым двинулся к флакону со слезами Рудры. Остановившись в считаных сантиметрах от него, бог-творец сердито посмотрел на Рабиновича — флакон остался таким же темным, каким и был секунду назад.
Остановившись в считаных сантиметрах от него, бог-творец сердито посмотрел на Рабиновича — флакон остался таким же темным, каким и был секунду назад.
— Чист. Следующий, — скомандовал Попов.
Дальше один за другим пошли Сарасвати, Шива, Вишну, Индра и Кали. Менты внимательно следили за приближением каждого бога, готовясь мгновенно начать действовать, но жидкость во флаконе так и осталась бесцветной, не выказав даже малейшего намека на какое-нибудь сияние.