Не скажу, что мои коллеги выглядели подавленными, но и веселым никто из них не был. Согласитесь, кому приятно узнать, что из него делают дурака, особенно когда этот человек изо всех сил искренне старается помочь тому, кто его разыгрывает? Вот и нам жутко не понравилось, что, пока мы спасали задницы здешних богов и сотворенные ими миры, они сделали из нас шутов на потеху Ганеши.
Да их за такое убить мало! Жаль только, что некоторое время они нам еще будут нужны, а потом и следа нашего в этом мире не останется.
Впрочем, последнее я преувеличил. Следов нашего пребывания тут будет вполне достаточно, и еще долгое время его обитатели нас забыть не смогут. Интересно, как это отразится на мифологии и состоянии нашего мира в целом? Хотя, наверное, узнать об этом мне так и не удастся! Все-таки, если мы что-то и изменили, это уже давно на нашей жизни отразилось, и перемен мы попросту не заметим. Если, конечно, они не будут настолько глобальными, что мы свою родину не узнаем по возвращении.
И все же я дал себе слово перечитать все книги о здешних богах, которые смогу найти дома. Пусть даже ради этого мне придется хватать зубами тома с уличных лотков и приводить их в нетоварный вид, вынуждая Рабиновича к покупке!
— Извините, а вы не скажете, куда мы направляемся? — поинтересовался Дакша, прерывая всеобщее молчание. — Хотя сам не знаю, почему меня это волнует.
— Раз не знаешь, то молчи, — отрезал мой кинолог и повернулся к эльфу. — Лориэль, тут есть где-нибудь место, в котором нет этих дебильных богов?
Эльф задумался.
— Пожалуй, нет, — после небольшой паузы ответил он. — Разве что дворец Шакьямуни. Хозяин сейчас пытается достичь нирваны в запредельных пространствах, а в дома будды боги предпочитают не соваться.
— Я заметил, — хмуро буркнул Попов. — Стоило нам начать там отдыхать, как сначала Брахма приперся, потом дэвы и Кали.
— Ну, это только потому, что мы несколько нескромно себя вели, — развел руками эльф. — Если теперь не станем буянить, то нас там не скоро искать начнут.
— А буянить никто и не будет, — покачал головой мой хозяин. — Просто надоело все. Напиться хочу!
— Вот! Слышу речь не мальчика, но мужа, — обрадовался Жомов и рявкнул на эльфа: — Чего ждем? Тащи нас к этой Шакальной Муське.
Если честно, такая идея Рабиновича мне очень не понравилась. Что-то сильно я сомневался, что у нас есть время для попоек, и уперся всеми четырьмя лапами, когда меня попытались затащить на слона. Впрочем, Жомов моего выражения протеста даже и не заметил. Подхватил меня как перышко и влетел обратно на спину Дакше. Ушинасу забрался туда самостоятельно, и через мгновение — спасибо Лориэлю! — я потерял сознание, провалившись в черноту.
Как выяснилось после того, как мы отошли от перехода, во дворце Шакьямуни мало что изменилось со времени нашего недавнего визита. Оставленные без присмотра слуги, которым велено было заниматься починкой дворца, почти ничего не делали и либо бесцельно шатались по двору, либо спали в тени деревьев. Верхом на Дакше внутри здания мы появиться, конечно, не могли, поэтому Лориэль нас выбросил в центре двора. И зрелище нашего прибытия вызвало среди слуг настоящую панику. В считаные секунды все пришло в движение, и едва мы успели слезть со слона на землю, как все до единого слуги работали в поте лица.
— Пошли все отсюда! — рявкнул Рабинович, входя внутрь так и не отреставрированного зала. — Чтобы через две минуты у нас выпивка и закуска на столах были.
Пока мои менты устраивались на топчанах, я обошел дом, принюхиваясь к обстановке. Что-то неуловимое вокруг вызывало у меня опасение, и я не спешил присоединиться к пирующим, пытаясь разобраться в своих чувствах и понять, что же меня тревожит? Вроде бы все было, как прежде, и в то же время ощутимо изменилось. Казалось, само существование этого дворца вызывает у меня тревогу, и я долгое время никак не мог понять почему? А затем сообразил!
Во-первых, неприятно мне во дворце Шакьямуни находиться, потому что именно тут и начались все наши последние злоключения. Естественно, такие воспоминания теплых чувств к этому месту вызвать никак не могли.
Естественно, такие воспоминания теплых чувств к этому месту вызвать никак не могли. А во-вторых, весь этот мир движется к катастрофе. Раньше, беспрерывно что-то делая, среди забот я не слишком обращал внимание на изменения, а вот теперь, когда у нас выдались минимум сутки безделья, остро их ощутил… Все-таки лучше бы мои менты сегодня не пили. Нашли бы туманного бога, вернулись домой, а потом пусть лакают водку хоть трое суток подряд. Я и слова плохого не скажу!.. Если, конечно, никто с утра не станет требовать, чтобы я ему водички принес.
Немного успокоившись, я вернулся к своим коллегам, и как раз вовремя. На стол подали аппетитное жаркое, и я забрался лапами Сене на коленки, требуя свою долю. Утром мы еще до завтрака успели подраться, и от нагрузок урчало в животе.
Но всего больше мне хотелось заглушить наконец во рту привкус тухлого мяса, оставшийся там после укуса многорукого чудовища. Сеня выделил мне большой ломоть, и я впился в него зубами. Но не успел проглотить и первый кусок, как едва не подавился — карман моего Рабиновича светился так, словно он оставил в нем зажженный фонарик. Я зарычал, глядя на это сияние.