— Я как-то не задумывался об этом, — почесал затылок монстр. — Наверное, нам будет какой-нибудь знак.
— Например, слово, — подсказал мой хозяин и, видя непонимание на и без того тупой морде демона, пояснил: — Ну, вы же отдадите сокровища тому, кто знает слово?
— Наверное, — задумался Ушинасу.
— Узнаю Рабиновича, — расхохотался Попов. — Сеня, ты о чем-нибудь, кроме стяжательства, думать можешь?
— А я, между прочим, и о вас пекусь! — обиделся Семен. — В отличие от некоторых свиней, которые ни о чем, кроме своего желудка, не думают.
— Это кого ты свиньей назвал, баран кошерный?! — возмутился Попов.
— Цыц, блин, горячие индусские парни, — встал между ними омоновец. — Ну-ка, напомните мне, мы сюда за сокровищами пришли или пикник на этом ювелирном складе устраивать собирались?
Спорщики надулись, но отвечать на Ванин вопрос не стали, а эльф, до сих пор порхавший из конца в конец пещеры, подобрался к нам вплотную и потребовал от Ушинасу показать то место, где появлялся неизвестный пока бог, подбивший демонов на устройство беспорядков в людских поселениях. Предводитель монстров пару секунд смотрел по сторонам, а затем уверенно подвел нас к одному из углов пещеры, где кучей были свалены дорогие ковры.
— Вот тут, — ткнул Ушинасу пальцем в сторону ковров. — Тут и появлялся оба раза. И Кали велел сюда же положить.
— Горыныч, иди сюда, — позвал недоученного мага Лориэль.
Мы расступились, давая Ахтармерзу дорогу. Эльф тут же опустился на ковры перед его мордами и, притянув все три шеи Горыныча к себе, начал что-то тихо бормотать.
Разобрать удавалось только отдельные слова, вроде «концентрация», «фокусировка эктоплазменной проекции», «фиксация паранорма» и тому подобной чуши.
Очевидно, эльф не хотел, чтобы его урок подслушали посторонние, но то, что он подсказывает Ахтармерзу, как обнаружить след бога, было понятно и так.
Очевидно, эльф не хотел, чтобы его урок подслушали посторонние, но то, что он подсказывает Ахтармерзу, как обнаружить след бога, было понятно и так. Видимо, Лориэль больше не надеялся ни на свою волшебную палочку, ни на остатки способностей и, чтобы не произошло ошибки, обучал Горыныча основам поиска существ по встревоженной эктоплазме. Хотя, убейте меня, не пойму, что это за дрянь такая — эктоплазма! Наставлять меня на путь истинный, понятно, было некому, да я и не рвался к тому, чтобы обучаться магическим премудростям. В нашем мире все равно магия почти не действует, а с меня довольно и тех знаний, что мне на службе пригодиться могут. Я уже собрался было уйти, но тут началось самое интересное.
— Ну а теперь попробуй сам, — предложил Лориэль Горынычу, отлетая в сторону. — Сконцентрируйся, начинай и вслух описывай все, что увидишь.
Горыныч завертелся на месте, сплетая шеи в косичку, как он это делал при постановке энергощита. Только в этот раз щит не появился. Ахтармерз стал удивительно розового цвета, а от его тела во все стороны посыпались голубые искры, и наш малолетний исследователь эктоплазмы стал похож на бенгальский огонь.
— Он же ковры прожжет! — возмутился Ушинасу и бросился вперед.
Ваня остановил его ударом кулака в лоб и, как обычно, немного не рассчитал силу. Демон вырубился и свалился на каменный пол, а Горыныч этого даже не заметил. Перестав крутиться как волчок, он распластался на коврах и замер. Несколько секунд искры все еще летели от его тела, а затем Ахтармерза накрыло ровное желтоватое сияние. Не открывая глаз, Горыныч заговорил:
— Вижу! Вижу настоящего гиганта. Он под два метра ростом, но и лицо, и тело его скрыты туманом. Однако я могу прочитать его мысли. Осуществлению его желания что-то мешает, и он очень сердит. Это существо считает себя очень умным, но скрывает это от других. Он необычайно силен и любит применять свою силу налево и направо. По поводу и без повода. У него есть жена, любимое занятие и тайная страсть. Это существо всегда полностью отдается работе, но любит выпить, подраться и… пострелять. Ой! — Горыныч открыл глаза и растерянно посмотрел по сторонам. — Кажется, я что-то не то сканировал.
— Ничего-ничего, — осклабился мой хозяин, глядя на Жомова. — Сканируй дальше. Что там за тайная страсть у этого существа? Любовница, что ли?
— Нет. Он марки собирает, — растерянно ответил Ахтармерз, и Рабинович заржал.
— Вот уж не знал, что Ваня у нас филателист, — сквозь смех выговорил он.
— Зато не еврей, — обиделся Жомов.
— И что в этом плохого? — вступился за омоновца наш аквариумист Попов. — Вполне нормальное хобби. А я всегда замечал, что у Ивана есть склонность к прекрасному. В отличие от некоторых, которые, кроме денег, ничего не любят.
-Да я ничего и не говорю плохого, — пожалуй, впервые спасовал перед ними мой Сеня. — Просто странно, Ваня — и филателист.
— Так, может быть, обсуждение личных пристрастий вы на потом оставите? — встрял в разговор Лориэль. — Мы тут, между прочим, делом пытаемся заняться. — Рабинович в ответ лишь пожал плечами. — Горыныч, продолжай. Только теперь не пытайся отыскать личность. Найди остатки эктоплазмы и исследуй ее. Остальное само придет.
Горыныч, успевший уже расплестись, согласно и поочередно кивнул всеми тремя головами, а затем вновь начал крутиться на месте. Предыдущая операция повторилась с точностью до секунды, и Ахтармерз, окутавшись золотистым свечением, снова замер. В этот раз он гораздо дольше безмолвствовал, а когда заговорил, то не сообщил ничего утешительного.