— Вы не понимаете! — вопил он. — Это в вашем мире индусские боги — просто миф и ничего более.
— Вы не понимаете! — вопил он. — Это в вашем мире индусские боги — просто миф и ничего более. Здесь они хозяева и необычайно сильны. Стоит нам только сунуться во владения Рудры, как от нас мокрого пятна не останется.
— Ну, от тебя — может быть, — отрезал обиженный отсутствием чувства юмора у эльфа омоновец. — А мы еще посмотрим, кто кого на британский флаг рвать будет…
— Подожди, Иван, — осадил его Рабинович и посмотрел на Лориэля. — У тебя есть другие предложения, как нам отсюда выбраться?
— А вы что, предпочитаете всю жизнь здесь прожить, горя не зная, или завтра же героически помереть, выполняя прихоть взбалмошной бабы? — парировал эльф.
Судя по всему, вопрос был риторическим, не требующим ответа. Умирать, конечно, никто из российских блюстителей правопорядка не хотел. Да вот только и жизнь в этом мире не казалась им радужной. Жомов без своего родного ОМОНа зачахнет через пару месяцев. Попов засохнет от тоски по маминому борщу, любимым рыбкам и воскресным визитам в кафетерий с самыми лучшими на свете пирожными. Сеня, с его антипатией к индийским красавицам, и недели в этом мире не протянет, ну а про Горыныча и вовсе говорить не стоит.
— Так, вы давайте тут демагогию не разводите! Сами меня сюда затащили, вот теперь и делайте все, чтобы обратно вернуть, — заявил он. — И вообще, я к ма-аме-е хо-чу-у-у!
— Не реви, — осадил его кинолог.
— Я и не реву, — шмыгнул всеми тремя носами Ахтармерз.
— Ну вот и не реви, — открыл в себе новую грань педагогического таланта Семен.
— И не реву! — настаивал трехглавый третьеклассник, приближаясь к истерике.
— Тихо вы! — рявкнул на обоих Попов. Горыныч с Рабиновичем оторопело уставились на него. — Чапай думать будет, — и, не обращая внимания на удивленные взгляды, повернулся к эльфу. — Лориэлюшка, лапочка, ты же у нас знаток этого мира. Придумай что-нибудь!
Смутить маленького нахала всегда было трудно, а дважды смущенным в течение столь короткого периода времени его не видел никто! Наверное, в любой другой ситуации менты бы просто расплылись от счастья, но сейчас им было не до смеха, и уж меньше всего хотелось издеваться над эльфом, от знаний которого зависело их ближайшее и дальнейшее будущее. И не из-за боязни, что Лориэль смотается и бросит их одних, а потому, что знали простую вещь. Если в команде нет сплоченности, справиться даже с задержанием малолетнего хулигана будет невозможно. Вот и молчали, пока Лориэль обводил всех пытливым взглядом, ожидая подвоха. Не дождался.
— Ну, мы можем отыскать пропавших дэвов, — начал перечислять эльф. — Или попытаемся убить Кали, надеясь, что заклятие спадет само собой. Или…
— Или перережем себе вены, — ехидно продолжил за него Рабинович. — Что-нибудь поновей есть в ассортименте?
— Сам предлагай, раз такой умный, дятел, мать твою… — обиделся Лориэль.
— А как насчет врат? — встрял в разговор Горыныч. — Помню, вы говорили, что существуют постоянные МП-переходы между мирами, вроде вашего Бермудского треугольника или нашей Звырчачной зыби…
— Есть, — согласился перепончатокрылый пессимист. — Вот только на поиски таких точек в этом мире может уйти не один год. А может быть, и несколько десятков лет. Как вы думаете, удастся нам столько времени скрываться от гнева Кали?
— А Будды? — поинтересовался криминалист. — Ты говорил, что они — единственные существа в этой вселенной, способные свободно путешествовать по иным мирам.
Может быть, они могут помочь нам отсюда уйти?
— Во-первых, чтобы начать путешествие, существу нужно сначала стать бодхисатвой, а на это уходит не один год, — ответил эльф. — А во-вторых, я не знаю никого, кто следом за Шакьямуни захотел бы стать на путь просветления. Может, и есть такие, кто хочет спастись от безначальной сансары, но на каждом углу об этом не кричат. И потом, Будда путешествует один. Взять с собой он никого не может и даже не знает, через какие миры проляжет его путь.
— Остается идти к Рудре, — констатировал омоновец. — Ну что, мужики, выпьем на посошок?
— Я тебе выпью! — рявкнул Рабинович, выдергивая из рук Жомова небольшой бурдюк. — Ты где это взял, алкаш?
— От алкаша и слышу, — обиделся Ваня. — А это вино мне Сарасвати дала. Сказала, что оно поможет скрасить самые черные минуты. А сейчас куда уж чернее? На смерть, можно сказать, идем.
— Ну-ка, открой, — неожиданно встревожился эльф, подлетая к Рабиновичу.
Сеня неохотно подчинился.
— Так и есть, — поморщившись, заявил Лориэль, отпрянув от открытого бурдюка. — Так я и думал, что тут какая-то магия. Будь у меня мои способности, сразу бы разобрал, что к чему. А сейчас даже понять не могу, добрые чары в вине или Сарасвати опять какую-то пакость задумала.
— Не все вам, эльфам, другим пакостить. Теперь на себе испытаешь, что такое подлость и двуличие, — усмехнулся кинолог и, увидев, что Лориэль вновь готов взбелениться, проявил такт. — Кстати, а зачем Сарасвати вообще понадобились слезы этой старухи? И какая в них сила?
— Понятия не имею. А если тебе так интересно, можешь вернуться и у самой богини спросить, — буркнул эльф, отлетая от бурдюка. — Кстати, убери подальше эту гадость, и постарайтесь ее вообще никогда не пить.