Вышеупомянутая девица в лице Виктории Загнибеды, то есть меня, любимой, спала сном праведницы в теплой постели и преспокойно досматривала десятый сон, когда это невинное занятие было прервано наглым котом. Васька бесцеремонно тряс меня за плечо. Я отбрыкивалась, пытаясь ногой оттолкнуть пушистого надоеду.
— Вика! Ну Вика же!..
— Что? Уже наступил? — спросонок зевнула я с риском травматизма для челюсти.
— Кто? — опешил котик, на минуту оставив мое плечо в покое.
Я воспользовалась его оплошностью и откатилась подальше от мохнатого тирана, нагло прервавшего мои трепетные объятия с Морфеем. Вот злыдень! Весь сон испоганил.
— Не кто, а что! — гаркнула я. — Конец света, вот что! Я же, кажется, предупреждала — не будить.
— Но там о защитный круг что-то стукнулось и как завопит… — заканючил котик.
— Ну и что я, по-твоему, должна сделать? Завопить в ответ?
— Нет. Выгляни, проверь, а? — Кот смотрел умоляющим взглядом, способным растопить все ледники. — А я тебе за это горячий шоколад сварю.
Горячий шоколад… Мур-р-р. Ладно. На что только не пойдешь ради чашечки любимого лакомства. Если туда еще добавить немножко взбитых сливок…
— Ладно. Уговорил, черт языкастый, — улыбнулась я. — Но шоколад должен быть настоящий, не из порошка.
— Виктория, — укором промурчал котик, — как ты могла обо мне так плохо подумать? Разумеется, шоколад будет самый что ни на есть настоящий.
На том и порешили. Я накинула довольно фривольный халатик, придирчиво осмотрела себя в зеркало и задумалась. А уместен ли будет легкий шифоновый пеньюар нежно-розового цвета ночью в лесу? Вопрос еще тот. А, ладно. Кто меня увидит здесь, кроме, разумеется, нежити, а она вряд ли оценит легкомысленность моего наряда, ее больше взволнует невозможность разнообразить мною свой рацион. Размышляя в таком духе, я покинула тепло палатки и окунулась в звездную ночную тьму.
Снаружи оказалось довольно прохладно. Шелковая ночная рубашка вкупе с шифоновым пеньюаром мало обеспечивали стремительно остывающий организм теплом. Я зябко поежилась и побрела вдоль очерченного круга, временами останавливаясь, дабы проверить целостность контура. Хорошо, хоть кровососущих насекомых не наблюдалось. То ли в лесу их попросту не было, то ли я перестаралась с кругом, но отсутствие привычного надоедливого комариного писка радовало и настораживало одновременно. Я обошла круг один раз, ничего подозрительного не обнаружила и нырнула в палатку пить обещанный шоколад.
Я обошла круг один раз, ничего подозрительного не обнаружила и нырнула в палатку пить обещанный шоколад.
Граф очнулся как раз вовремя, чтобы с удивлением узреть выпорхнувшую из палатки стройную женскую фигурку. «Ну ничего себе…. — обалдело вытаращился он. — Какие женщины путешествуют по Адовой Глыщобе, и без охраны». Тем временем незнакомка не спеша обошла магический контур, вероятно ею и поставленный, проверила защиту и исчезла в палатке, оставив графа в полном недоумении гадать, что конкретно ему хотелось бы с ней сделать: покусать или… От некоторых нескромных мыслей он даже покраснел. «Да-а-а… Все-таки не стоило жить так долго одному».
Я встала поздно, когда стрелки часов на прикроватной тумбочке уже показывали одиннадцать часов. Этот факт, возможно, должен был пробудить во мне угрызения совести. Не вышло. Моя совесть сладко зевнула и перевернулась на другой бок, а мне пришлось вставать, хотя я зевнула не менее сладко. Васька мягко спрыгнул с кровати, пожелал доброго утра и умчался в сторону кухни. Я с чувством потянулась, еще раз с особым смаком зевнула и отправилась в душ. Словом, все как обычно.
К настораживающей тишине в необычном лесу мы уже привыкли. Лишь бы нежить отовсюду не лезла — и то хорошо. Словом, тронулись мы в путь около часу пополудни. Волчок легко трусил впереди, тщательно обнюхивая землю в поисках следов нашей команды. Яшка, получивший на завтрак ведро овса, шел размеренной рысью, особо не напрягаясь. Таким аллюром он вполне мог двигаться в течение суток, не сбавляя темпа. Из кустов вылез мужик. Я вздрогнула, Яшка зашипел и прицельно плюнул в незнакомца, тот от неожиданности совершил красивый пируэт и улетел обратно в кусты. Волчок зарычал и ринулся следом, кот ржал так, что буквально скатился с моего плеча на землю и теперь бился в конвульсиях, размазывая слезы по пушистой мордочке. Мужик попытался уползти от волка-мутанта на карачках, но врезался в дерево, с которого упало совиное гнездо прямо ему на голову. Волчок зарычал снова. Тут и меня пробрало.
— Фу, Волчок! — прорыдала сквозь смех я. — Плюнь на него, вдруг он бешеный. Кто тебе здесь сорок уколов делать будет?
Волчок смачно плюнул в окончательно офигевшего от такого поворота событий мужчину, вынырнул из кустов и преспокойно устроился у копыт Яшки, вывалив розовый язык.
— Ничего себе у вас охрана, мадам… — Незнакомец рассеянно запустил пятерню в волосы, рука наткнулась на птичье гнездо, из которого обильно посыпалась труха и скелетики мышей.
— Мадемуазель! — гордо поправила я.
В подтверждение моих слов Яшка возмущенно фыркнул, обдавая мужчину слюной. Тот молча утерся. Ничего себе самообладание. Я, например, уже рвала бы и метала. А он ничего. Только зубами скрежещет да кулаки сжал. Молодец. Вот это выдержка. Кстати, а он симпатичный. Даже оплеванный, в трухе с ног до головы и с нелепым гнездом на голове. Между тем незнакомец отвесил элегантный поклон, уместный скорее для дворца, чем для сумрачного леса. Остатки гнезда шлепнулись в пыль, несколько смазав эффект от красивого жеста.