— Ты меня слышишь?
Мотаю головой, пытаясь найти его. Все плывет и искривляется перед глазами. Последнее, что помню: он подхватывает меня на руки и закидывает, как куль с мукой, через плечо. Как грубо!
Тихое потрескивание дров в камине успокаивает. Сквозь плотно сомкнутые веки просачивается мягкий подвижный свет огня, а шепот саламандр, прикидывающихся язычками пламени, заставляет почувствовать себя в безопасности.
— Вижу, ты очнулась.
Голос проникает сквозь рваные края сна и окончательно вытаскивает меня на поверхность. А так не хочется просыпаться.
— Ну же, открывай глаза. Притворство уже ничем тебе не поможет.
Уже? Тяжело вздыхаю и крайне неохотно открываю правый глаз, изучая даже чересчур серьезное лицо ангела, сидящего рядом со мной.
— Вася… — медленно улыбаюсь я и опять закрываю глаз.
— Она издевается. — Доверительный шепот Оськи и тихое рычание светлоокого заставляют с трудом, но сесть.
Блин! Я все это время сидела в кресле? Неужели не могли сложить мое тельце на кровати? Ой, как все болит-то!..
Мой жалобный стон остается грубо незамеченным. Уныло обозреваю серьезную физиономию Васьки и не менее серьезную мордочку Оськи, маленьким совенком сидящего у него на плече.
— Ладно, все, все, я внимательно вас слушаю. — Улыбаюсь как можно более лучезарно, втайне надеясь, что бить все-таки не будут.
— А теперь скажи мне, — моя улыбка гаснет, Васькин тон один в один тон карающего, — что именно ты пыталась сделать, когда вылезли гэйлы?
— А-а-а… э-э-э… э-э-э… хм. Ну-у-у…
— Вот именно!
Облегченно вздыхаю — ответ его устроил.
— Ты должна была активировать обратную связь и немедленно, слышишь, не-мед-лен-но вернуться на небеса!!!
Лежу на полу, навернувшись со стула, и с ужасом гляжу на пылающего, как солнце, Ваську, возвышающегося посреди комнаты.
Как воин на поле брани. Значит, все-таки побьют?
— А что сделала ты? Ты вступила в битву. Ты что, специально?!
Я отрицательно замотала головой, ища поддержки у Оськи и буквально умоляя его взглядом о спасении. Но этот вредитель даже и не думал мне сочувствовать! Тоже мне друг!
Васька внезапно остыл, свечение, так резавшее глаз, приутихло, и он даже сел рядом со мной на пол, угрюмо рассматривая мою несчастную особу, как особо редкий, неизвестно откуда выползший экземпляр.
— Скажи зачем? Ты ведь не просто могла погибнуть…
Я внезапно вспомнила… его улыбку… прикосновение мрака к коже. Боль и шепот… шепот его слов…
— Ирлин! Ты меня слушаешь или как?
Я мотнула головой. Нет, потом. Все потом!
— Да, то есть нет. То есть я не хотела, честно!
На меня смотрели крайне скептически. Я покраснела. Опять.
— Просто… просто он мог погибнуть там один, наедине с…
— Это неважно, — перебил меня Васька, и я удивленно уставилась на него. — Его смерть никому в нижнем мире сейчас не нужна. Мы так или иначе его бы вытащили. А вот тебя — нет.
— Почему? — Встретившись с его глазами, я зябко поежилась.
— Они любят ангелов. Ангел — девушка, — он особенно подчеркнул это слово, — для них как изысканный и очень редкий деликатес. Тот гэйл теперь не оставит тебя в покое.
Я отвернулась. Но он рывком вернул мою голову в прежнее положение, глядя прямо в глаза и не давая опустить взгляд.
— Я еще не знаю, кто он, но явно из высшей знати.
Мои глаза расширились, тело пробила дрожь. Высшая… знать? Что он вообще там делал? Васька явно уловил вопрос в моих глазах и усмехнулся лишь самым краешком губ.
— Ему было скучно, он просто решил развлечься. И это чудо, что лорду удалось поймать его в ловушку, которой он просто не ожидал.
— Я…
— Да, ты. Он был слишком занят тобой и больше ни о чем не думал. Но вряд ли в следующий раз он будет так беспечен.
Я вывернулась из его рук и отвернулась.
— Но зачем ему я?
— Все очень просто. Он влюбился.
Я вздрогнула, а потом громко рассмеялась. До слез, до коликов в животе. Любовь гэйла к ангелу? Глупость какая.
— Гэйлы не умеют любить!
— Напротив.
Я закашлялась, подавившись смехом, и удивленно на него уставилась. Васька смотрел в камин и пальцем почесывал брюшко разомлевшего Оськи.
— Но их любовь довольно необычна. Если ангелы любят каждую человеческую душу, готовые на все для их спасения, то гэйлы… гэйлы любят только себя или то, что является их частью.
— Но я не его часть! — Крик пронесся по комнате, я изо всех сил пыталась успокоиться. Почему он так серьезен?
Неожиданно он рванулся ко мне, вцепился в рубашку и рывком разодрал ее на правом плече.
— Ты так считаешь? Тогда смотри.
Я удивленно взглянула на свою кожу и… и…
Черные извилистые полосы и пятна покрывали ее там, где ко мне прикоснулся мрак. Что же это? Кажется, я сказала это вслух.
Что же это? Кажется, я сказала это вслух.
— Теперь тебе нет дороги на небеса.
Мой взгляд с ужасом застыл на нем. Он сидел и смотрел на огонь, следя за изгибами алого с золотом пламени.
— Что это?
— Печать. Он отметил тебя. Как свою собственность.
— Но я не его собственность. Сделай с этим что-нибудь!
— Не могу.
Я неверяще смотрела на него. Ничего не понимая и окончательно запутавшись в собственных мыслях.
— Вась, прекрати. — Я сквозь слезы взглянула на Оську. — Она уже все поняла, все осознала. Нечего ее и дальше пугать.