Дальнейшего я слушать не стала, тихо выскользнув за дверь и только там судорожно переведя дыхание.
— Нет, ну ни на минуту нельзя оставить тебя одну, — бушевал Оська, вышагивая по моей макушке. — То в лужу упадешь, то вазу разгрохаешь.
— Но я же не виновата, я только посмотреть хотела, а она сама…
— У тебя всегда все само, — вредничал Оська, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Кстати, интересно, а где тут у них находится столовая? Ну или хотя бы кухня.
Я пожала плечами, а живот тут же радостно забурчал, скромно напоминая о себе. Блин, если бы и у ангелов было столько же забот, сколько у людей, я бы точно не выдержала.
— Так, я чую, что нам надо идти туда, — заявил Оська, спрыгивая с макушки и старательно трепыхая крыльями, что, видимо, должно было изобразить полет. Только вот он не учел, что совы и мыши летают по-разному, так что его занесло на вираже, и, не удержавшись в воздухе, он куда-то врезался. Послышался грохот и такой уже знакомый звон разбитого фарфора. В кабинете снова прекратили орать. Оська удивленно оглядывался, сидя посреди черепушек, еще недавно бывших старинной вазой, стоявшей на подставке.
— Ирлин, смотри, я, кажется, грохнул ночной горшок! — гордо заявил он. Я с ужасом рассматривала осколки, пытаясь осознать масштабы катастрофы. — Интересно, а на фига они его на подставку поставили? Чтобы удобнее было искать, что ли, или…
Продолжения я ждать не стала, попросту подхватив мыша на руки и рванув с ним в глубь полумрака коридора, стараясь успеть до того, как кто-нибудь выглянет в него.
Оська, сидя на руках, едва успевал отдавать команды — куда сворачивать, заверяя, что уже буквально чувствует запахи свежих продуктов. Пришлось повиноваться, тем более что сама я имела довольно смутное представление о внутреннем плане здания. Но в итоге его чутье не подвело, и, пробежав пару поворотов и напугав выходящую из какой-то комнаты служанку, мы все же ворвались в кухню.
Так как наступил уже вечер, основная часть блюд была заранее приготовлена для ужина, так что перед нашим с Оськой взором предстало такое изобилие всяких вкусностей, что оставалось только глотать слюнки, горящими глазами обозревая все это изобилие.
— Эй, а вы кто такие?
Я отвлеклась от сочного, исходящего паром рагу и удивленно посмотрела на высокого толстого человека в белом фартуке и довольно забавном колпаке.
— Повар, — шепнул мне на ухо Оська.
Я тут же вспомнила соответствующую лекцию о человеческих профессиях.
— Ой, здравствуйте, мы гости хозяина этого дома и…
— Хватит пороть чушь, — рявкнул повар, а поварята на кухне тут же забегали еще быстрее, стараясь не попадаться ему на глаза. — Хозяин ничего мне не говорил о гостях на сегодня, так что давай выметайся отсюда, пока я…
— А ну не трожь ее! — взъерошился Оська, храбро заслоняя меня грудью и щелкая клювом.
— Хозяин ничего мне не говорил о гостях на сегодня, так что давай выметайся отсюда, пока я…
— А ну не трожь ее! — взъерошился Оська, храбро заслоняя меня грудью и щелкая клювом.
— О, еще и птицу сюда притащила! А ну…
Продолжить он не смог: голодный, продрогший и сильно измотанный Оська не выдержал и все-таки использовал свою силу. Я удивленно обозрела замершую кухню, занесенную над моей головой поварешку, зависший в воздухе над сковородкой блин и вытянувшуюся в прыжке со стола кошку.
Весь мир вокруг замер, остановив бег времени, а в коридоре начали бить большие настенные часы.
— Оська!.. — возмущенно ахнула я. — Ты зачем время на кухне остановил?
Оська уже сидел в центре салата из разноцветного мяса и сосредоточенно жевал, а точнее, кусал и проглатывал розовые дольки.
— Ося!
— Да вавно фефе, Иллин, — прошамкал он, старательно глотая и нацеливаясь на ближайший кувшин с молоком, — мы фяф поэфим, и я фсе фефну обфатно!
Я попыталась было возразить, но живот так громко забурчал, что пришлось заткнуться и смириться с нелегкой участью голодной человеческой женщины. Поесть и впрямь не помешает, мало ли как скоро Дику понадобится моя помощь, а я — голодная.
Оська с умилением смотрел, как Лирлин уписывает за обе щеки угощение, стараясь попробовать все и сразу. Впрочем, он не забывал и себе подкладывать лакомые кусочки, давно и безнадежно перепачкавшись аж в трех соусах и четырех подливках.
Из кухни мы вышли заметно отяжелевшие и очень довольные. Ося сказал, что время на кухне снова пойдет минут через пять. А за это время мы успеем неспешно отползти, как он выразился, «в тихое местечко».
Но не успели мы «доползти» до куда бы то ни было, как меня перехватил Дик и угрюмо спросил, где я шлялась.
— А что значит «шлялась»? — испуганно переспросила я.
Глаза Дика сузились, и на секунду мне показалось, что он сейчас меня ударит. Но тут с моей макушки послышался непередаваемый звук, в виде шипения пополам с отрыжкой, и я сняла с головы сильно потолстевшего Оську, постоянно икающего и грозно при этом сопящего в сторону Дика. Тот только тяжело вздохнул и повернулся к стоящему неподалеку хозяину.
— Предлагаю приступить после ужина.
Оська застонал, изображая конвульсии. На него никто не обратил внимания.
— Хорошо, — кивнул хозяин. — Я велю немедленно накрывать на стол, а пока прошу вас, пройдемте в столовую.