Вермо сейчас же предложил Босталоевой собрать все
районные невыясненные и подопытные личности в одно место и
поставить производство исторического идиотизма в крупном или
хотя бы полузаводском масштабе, с тем чтобы заблаговременно
создать для будущих поколений памятники последних членов
отживших классов; Умрищев ведь тоже хотел, как нравственная и
разумно-культурная личность, быть занесенным в список штатных
единиц истории!
Босталоева ответила, что поучительные памятники следует
устраивать после гибели враждебных существ — теперь же нужно
заботиться только об их безвозвратной смерти. Вермо наклонился
с седла, чтобы лучше разглядеть классовое зло на лице
Босталоевой, но лицо ее было счастливое и серые глаза были
открыты, как рассвет, как утреннее пространство, в котором
волнуется электромагнитная энергия солнца.
Вермо почувствовал эту излучающую силу Босталоевой и тут же
необдуманно решил использовать свет человека с
народнохозяйственной целью; он вспомнил про электромагнитную
теорию света Максвелла, по которой сияние солнца, луны и звезд
и даже ночной сумрак есть действие переменного
электромагнитного поля, где длина волны очень короткая, а
частота колебаний в секунду велика настолько, что чувство
человека скучает от этого воображения. Вермо вспомнил далее
первичную зарю сегодняшнего дня, когда свет напрягался на
востоке и слабел от сопротивления бесконечности, наполненной
мраком,— и Вермо, опершись тогда на быка, утратил в темноте
своего тела пробуждавшееся рациональное чувство освещенного
неба…
И сейчас еще Вермо не знал, что можно сделать из небесного
света.
— Товарищ Босталоева,— сказал он,— дайте мне руку…
Босталоева дала ему свою опухшую от ветра и работы руку, и
оба человека проехали некоторое время со сдвоенными руками,
причем Вермо жал руку женщины, помогая этим не страсти, а
размышлению,— у него даже остыло все тело, теплота которого
ушла на внутреннюю силу задумчивости.
Вскоре показалось расположение «Родительских Двориков»,
беспомощное издали, особенно если сравнить с Двориками небесное
пространство, напряженное грозной и безмолвной электромагнитной
энергией солнца.
x x x
К ночи Босталоева назначила производственное совещание.
Колодезный бригадир Милешин, зоотехник Високовский, инженер
Вермо, Федератовна, кузнец Кемаль, пять гуртоправов (потому что
совхоз состоял из пяти участков) и старший пастух Климент,
выбранный, как природный практик, председателем
производственного совещания, присутствовали на этом собрании
уже загодя.
Повестка дня состояла из вопросов переустройства
всего мясного хозяйства, ради того чтобы произвести говядины в
совхозе не тысячу тонн, как задано планом, а две тысячи; далее
следовало задуматься над пастбищами для прокорма новых двух
тысяч коров и сорока быков, о которых в дирекции получено
письмо, что они гонятся пешим шагом из соседнего района —
отсюда полтораста верст.
Как только опустилась вечерняя заря, так приехала и
Босталоева из степи, закончив где-то свои дневные заботы.
Климент, глядя на солнце привыкшими глазами, сказал
заседанию, что пора уж хозяйски думать о социализме, чтоб в
степи было все экономично и умело.
— Во мне вот лежит большевистский заряд,— сказал
Климент.— А как начну им стрелять в свое дело, так выходит
кой-что мало… Ты стараешься все по-большому, а получается
одна мелочь-сволочь! Ты скотину напитаешь во как, я сам траву
жую, прежде чем скотину угощаю, а отчет мне показывает по
молоку недоборка, а по говядине — скотина рость перестала!..
На центральном гурте взяли сорок рабочих всякого пола из
колхоза, по сговору,— мне два помощника, два умных на глаз
мужика досталось. Что ж такое?! Ходят они, бушуют и стараются
— я сам на них пот щупал,— а все на моем гурте как было
плохо, так стало еще хуже… Не досмотрю сам — скотина стоит
на траве голодная, а не ест: непоеная! А мужики мои аж скачут
от ударничества, под ними волы бегом бегут, а куда —
неизвестно, кликнешь — они назад вернутся, прикажешь -тужатся,
проверишь — проку нету. Это что такое, это откуда смирное
охальство такое получается? Злой человек — тот вещь, а смирный
же -ничто, его даже ухватить не за что, чтобы вдарить!..
— У нас классовая борьба,— тихо сказала Босталоева.
— Да то что ж!— сразу согласился Климент.— А то не она,
что ль?
— Откуда твои мужики-то, дурак бесхарактерный?— спросила
Федератовна.— Из какого это колхоза тебе помощь дали?
— А из того, матушка-старушка, где наш прошлый директор
книги читает. Он там мужикам какую-то слабость организовал и
говорит, чтоб никто не горевал, потому что все на свете есть
электрон, который никуда не денется, хоть вся диктатура иди
против него. Теперь там зажиточное население — всех про
электрон спрашивает: каждый хочет электроном стать, а как — не
знают…
— Вермо,— обратилась Босталоева,— поезжайте, пожалуйста,
с Федератовной в колхоз к Умрищеву и объясните ему, что такое
электрон. Теперь давайте обсудим зимнее отопление коровников.
Собрание вступило в это обсуждение, а Високовский вручил
Босталоевой бумагу, где описывалось суточное положение совхоза,
здоровье скота, отгон масла из молока — и между прочим
отмечалась бесследная пропажа восьми коров и смерть двенадцати
голов телят.