К вечеру мы уже знали, что скаари идут на нас двумя большими отрядами, с запада и с востока. Похоже, ребята сделали выводы из негативного опыта первого своего отряда и больше так подставляться не собирались.
— Клянусь бородой пророка, я никогда не любил леса, но мы вовремя расстались с комфортом, — философски заметил Асад. — Ребята явно не скупятся на затраты.
— Видимо, они считают тебя настолько ценным заложником.
— Как только я попаду в их руки, моя ценность упадет до нуля, — сообщил Асад. — Отец не пойдет ни на какие компромиссы, а у меня есть много братьев. И вообще, процедура наследования в Калифате не обязательно предполагает кровное родство с правящей династией. Бывали прецеденты…
— Мухаммед расстроится, если вас убьют, — заметил Азим.
— Не сомневаюсь, — сказал Асад. — Опечалится минут на пять. Причем жалеть он больше будет не обо мне, а об усилиях, потраченных на мою подготовку.
Этот диалог состоялся вечером того же дня, когда мы с Дюком приняли первый бой.
Этот диалог состоялся вечером того же дня, когда мы с Дюком приняли первый бой.
Особого восторга по поводу этой победы никто из нас не испытывал. Это была первая боевая стычка, и глупо было бы рассчитывать, что за ней не последует еще целый ряд столкновений, куда более серьезных.
Асад буркнул пару слов в знак того, что ценит нашу доблесть, а Джек с Бо сказали, что тоже не прочь открыть свой счет в этой игре, но это была всего лишь бравада напоказ.
Наверное, в глубине души уже каждый смирился с тем, что хеппи-эндом такая история кончится вряд ли.
Уставшие после дневного перехода, мы сидели на поваленных стволах деревьев, поедали сухпайки — их запаса хватит еще на неделю, а потом нам придется охотиться — и вели светскую беседу перед сном.
Более других меня интересовал вопрос о взрывном устройстве, из-за которого мы застряли на этой планете, но я не решался спрашивать Асада напрямую. Из его короткой беседы с Азимом, когда они упоминали какие-то имена и обсуждали «семейное» происхождение бомбы, можно было сделать вывод, что речь идет о каких-то дворцовых разборках, наверняка связанных с наследованием. Неужели такое бывает и в реальной жизни?
Задавать наследнику такие вопросы мне казалось нетактичным, а сам он вовсе не горел желанием поднимать эту тему.
Когда я проснулся, было еще темно. Все, кроме несущего дежурство Азима, вповалку спали на траве. Сержант Дюк даже похрапывал.
Я прикинул, видел ли я Азима хоть раз спящим за все это время, но моя уникальная память не фиксировала подобного эпизода. Или он принимает какие-то более совершенные боевые коктейли, которые позволяют не спать неделями, или он просто сверхчеловек какой-то. Не зря же ему доверили охрану столь важной для Калифата персоны.
Спать не хотелось совершенно, и я поднялся с земли, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить остальных.
Азим сидел на коряге, прислонившись спиной к дереву, и смотрел куда-то в ночь. На земле перед ним лежал выключенный КПК.
— Они добрались до лагеря, — сказал Азим, перехватив мой взгляд. — Больше их передвижения мы отслеживать не можем.
— Когда это случилось?
— Два часа назад.
— Не собираешься сказать остальным?
— Утром скажу. У нас все равно целый день форы, так что пара часов большого значения не имеет.
— Скаари быстрее нас перемещаются по лесу.
— Да. Без драки нам все равно не разойтись.
— Наверное, Асад уже и сам пожалел, что вызвался добровольцем на этот наблюдательный пункт, — заметил я, не ожидая реакции на эту реплику.
В конце концов, телохранитель не обязан обсуждать с посторонними прихоти охраняемого им тела. Но Азим ответил.
— Это было меньшее из зол, — сказал он. — Обстановка на Леванте накалилась до предела, и Асаду надо было на время убраться из столицы. Не думаешь же ты, что у Калифата на самом деле нет других наблюдателей, которых мы могли бы сюда направить?
— Если вопрос стоял в том, чтобы просто исчезнуть из столицы, почему вы не могли отправиться на какой-нибудь курорт? Почему именно сюда?
— Любой другой вариант расценили бы как бегство, — сказал Азим. — Но никто не осмелится назвать бегством визит в военную зону. По крайней мере вслух, а только это и важно.
— Интриги?
— Дворцовая политика.
— Интриги?
— Дворцовая политика. Мухаммед стар, — сказал Азим. — Врачи обещают ему не больше года. И хотя Асад является его официальным наследником, есть еще трое, кто может претендовать на титул. Но для этого надо избавиться от основного кандидата, как ты понимаешь. За последние полгода мне пришлось отразить четыре попытки убийства. И две были предотвращены дворцовой охраной еще на стадии планирования.
— Да, пожалуй, тут действительно безопаснее, чем на Леванте, — сказал я.
— Если бы еще получилось вовремя отсюда убраться…
— Взрывное устройство замедленного действия, выведшее из строя маневровые двигатели… Это какая-то странная диверсия. Не проще ли было бы взорвать корабль?
— Политическим противникам Асада мало убить его, — сказал Азим. — Надо еще сделать это так, чтобы самим остаться вне подозрений. Если бы корабль взорвался при старте, на Леванте поднялось бы слишком много шума. Проще списать смерть наследника на скаари.