Он даже не улыбнулся в ответ.
— Я ходил на призывной пункт, — сказал я Бивису.
— Ну и дурак.
— Не у каждого социка есть дядюшка-контрабандист с собственным космическим кораблем.
— Тут хорошо, — сказал Бивис. — Спокойно. Тут не стреляют.
— Ага. А еще тут не живут.
— Я не сомневаюсь, что на Земле ты существовал в более комфортных условиях, но, поверь мне, по сравнению с тем, что творится на некоторых мирах Альянса, и тут вполне неплохо.
— А я не об уровне комфорта сейчас говорю.
— Понимаю, — сказал Бивис, переворачиваясь на левый бок. — Высокие идеи, поиски смысла, предназначения и все такое… Смысла нет, Алекс. Предназначения тоже нет. Каждый барахтается, как может.
— В таком случае я предпочел бы барахтаться в каком-то другом месте, — сказал я.
— Ну и дурак, — повторил Бивис. — Знаешь, чем хорошо барахтаться именно здесь? Возможность утонуть здесь куда меньше, чем в любом другом месте исследованного космоса.
— Еще скажи, что ты откажешься от наследства и предпочтешь торчать тут до пятидесяти лет.
— Не откажусь. Но я стану владельцем космического корабля, я буду свободен и никому ничего не должен. А продав корабль, я смогу поселиться почти на любой планете и наслаждаться всеми радостями жизни. Ты же собираешься в места, где радостей жизни никаких нет, зато есть реальная возможность отправиться на тот свет куда раньше, чем в пятьдесят. Я вижу между нашими с тобой перспективами принципиальную разницу, знаешь ли.
— Ты на моем месте остался бы здесь?
— Конечно. Перспектива прожить еще несколько десятилетий в безопасности, не взваливая на свои плечи никакой ответственности, ничем не рискуя… Да если вдуматься, то Вселенная неудачников — это просто рай.
— Рай для растений, — сказал я.
В своем последнем заявлении Бивис ушел очень далеко от прежней риторики, в которой живописал все ужасы нахождения здесь.
— О, похоже, на призывном пункте на тебя вылили целый поток пропаганды, — сказал Бивис. — Я как-то ходил туда от нечего делать. Социки — это недолюди и все такое, да?
— Типа того. — Значит, в своих догадках относительно речи сержанта я оказался не так уж далек от истины. — Но разве это неправда?
— Правда в том, что Вселенная бесконечна, галактика — просто очень велика, а жизнь отдельно взятого человека — довольно короткий отрезок времени, набитый социальным неравенством и прочей несправедливостью, — сказал Бивис.
— Это сейчас к чему?
— К тому, что все познается в сравнении, — сказал Бивис. — Здешние условия покажутся тебе раем после недели в учебном лагере, и ты сто раз пожалеешь, что покинул сии безопасные стены, променяв их непонятно на что.
— На перспективы, — сказал я.
Бивис презрительно хмыкнул, потом вдруг сел на своем лежбище и одарил меня внимательным взглядом.
— Ты уже подписал контракт, да?
— Да. А чего время терять?
— И когда отбываешь?
— Через неделю.
— Понятно, — сказал Бивис. — Но сейчас ты уже не уверен, что поступил правильно, поэтому пытаешься проговорить ситуацию вслух. Ты ведь не меня сейчас пытаешься убедить, не так ли? Ты все это говоришь только себе.
— Может быть, — признал я.
— Тогда уволь меня от этого разговора. — Бивис снова лег и повернулся лицом к стене, явно давая понять, что аудиенция закончена.
И в этот момент я понял, что был прав.
Из этого «райского» местечка надо валить, и валить как можно раньше. Потому что если я задержусь здесь на пару лет, то стану таким же, как Бивис.
Циничным, скучающим и очень разговорчивым растением, разбирающимся в политической ситуации лучше профессиональных аналитиков, способным рассуждать на любые темы и читать лекции новичкам, но не желающим ничего делать. Ибо жизнь без ответственности — это такая штука, к которой очень легко привыкнуть.
Жизнь, в которой ты не отвечаешь даже за самого себя… Растение и есть. Посадили в горшок, пусть не очень комфортный, но к этому можно привыкнуть, поливают, подкармливают почву… А тебе и делать-то ничего не надо. Да и нечего тут делать.
Можно вволю философствовать, рассуждать об отсутствии в жизни смысла и предназначения, оправдывая тем самым свое сегодняшнее положение. Наверное, к пятидесяти годам социку становится окончательно наплевать на все, и смерть он воспринимает как освобождение.
И ведь миллионы людей так живут. Может ли существовать оправдание лучше этого?
Чем дольше я думал об этом, тем больше убеждался в правильности принятого решения.
Оставалось только надеяться на то, что фальшивый чип личности, подсунутый мне полковником Визерсом, выдержит очередную проверку, которая, по словам сержанта Майерса, должна состояться перед посадкой на корабль, и я попаду в ряды вооруженных сил Альянса, а не в лапы сотрудникам СБА.
Впрочем, Вселенную неудачников я покину при любом раскладе.
Часть четвертая
НОВАЯ КОЛУМБИЯ
НАСТОЯЩЕЕ СУМБУРНОЕ
ГЛАВА 1
Новая Колумбия, куда я получил первое назначение, после того как прошел «курс молодого бойца» в учебном лагере пехоты, была одним из не присоединившихся к Демократическому Альянсу миров.
О чем ее население уже десять раз пожалело.
Планета находилась на границе сфер влияния человечества и Гегемонии Скаари, и в связи с ухудшающейся в галактике политической обстановкой сей факт ей мог выйти боком. Потому что без вступления в Альянс планета не могла рассчитывать на защиту его военно-космических сил, и в случае нападения колумбийцам придется разбираться со скаари в одиночку.