— Может быть, когда-то и хотел, — сказал Дюк. — Но я уже не помню тех времен. И себя, тогдашнего тоже не помню. Я уже не представляю себя вне армии, так что… Понятия не имею, что я буду делать в этом вашем Калифате. Лучше уж я останусь здесь и дождусь обмена. А если его не будет… Местным силам самообороны наверняка потребуется боевой сержант.
— А ты, Алекс?
— Допустим, я полечу с вами, — сказал я, наблюдая за реакцией Дюка. — Что дальше?
— Три миллиона на твой счет я, пожалуй, переводить не буду, — сказал Асад. — Но в принципе сумма обсуждаема, хотя вряд ли она будет столь велика. Пока я еще не калиф и не могу обещать многого, но Азим может подтвердить, что на благодарность рода ад-Дин еще никто не жаловался.
Краем глаза я заметил кивок Азима.
Дюк не стал вопить о моем предательстве, дезертирстве и долге перед Альянсом, не попытался вцепиться мне в глотку или заняться еще каким-нибудь членовредительством.
По лицу сержанта невозможно было определить, что творится у того в голове. Впрочем, когда-то он сказал, что считает меня тайным агентом, и если он до сих пор не отказался от этой мысли, то его не удивит любое мое решение.
— Мне надо будет принять мусульманство? — спросил я наследника.
— По желанию, — сказал он. — Обязательным условием это не является.
— А время подумать у меня есть?
— Конечно, — сказал он. — Ровно до тех пор, пока я не отправлюсь на встречу с адмиралом Реннером. Я ведь должен знать, что ему говорить.
Асад не сомневался, что эта встреча состоится. Интересно, какова истинная цель его нахождения на этой планете? Он сам признал, что это не охота.
Интересно, какова истинная цель его нахождения на этой планете? Он сам признал, что это не охота. Но только ли наблюдение?
Однако предложение Асада мне понравилось. Оно открывало куда большие перспективы, чем служба в армии, а я не ощущал за собой долга по защите демократических ценностей Альянса. Если таковой и был, я выплатил его в джунглях этой планеты.
Я отдавал себе отчет в том, что по-прежнему очень мало знаю об окружающем мире. Пребывание внутри замкнутых структур, будь то лаборатории СБА, Вселенная неудачников или казармы пехоты, не способствует получению разнообразной информации о том, что творится вокруг.
Асаду ад-Дину, будущему правителю Левантийского Калифата, не нравился Демократический Альянс. Честно говоря, он и мне пришелся не по душе. По крайней мере, та его часть, с которой я успел познакомиться за последние восемь месяцев.
СБА, социки, пехота…
Зато сам Асад был мне симпатичен. Конечно, он был хитрым лживым сукиным сыном, каким и положено быть человеку его положения, но понятие чести было ему не чуждо. И хотя он врал или просто чего-то недоговаривал, по отношению ко мне он всегда вел себя честно.
Такой влиятельный человек может стать полезным другом…
— Отойдем? — Дюк положил руку мне на плечо, прервав цепочку размышлений.
Я поднялся с травы, машинально отряхивая грязные брюки. Движение, вызванное исключительно выработанной за долгие годы привычкой. В этих штанах я полтора месяца носился по джунглям, и то количество грязи, которое они собрали за это время, можно отчистить только лопатой.
Левантийцы проводили нас понимающими взглядами.
— Если ты как-то связан с СБА или какой-то другой службой, то сам примешь решение, и я не смогу на него повлиять, — сказал мне Дюк, когда мы отошли на достаточное, с его точки зрения, расстояние.
— Я не агент…
— Не перебивай. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то тебе стоит согласиться на это предложение, — сказал мне Дюк. — Обмен военнопленными, если он и будет, это долгая и нудная процедура. А то, что он предлагает… Был бы я в твоем возрасте, я бы согласился не раздумывая. Калифат гораздо богаче Альянса, там совсем другой уровень жизни. И с таким покровителем ты сможешь достичь гораздо большего, чем в пехоте.
— А почему ты не хочешь лететь с ними?
— Мне шестьдесят четыре года, из них сорок я провел в армии. До отставки еще двадцатник, надеюсь, война до этого времени не начнется, и я смогу насладиться военной пенсией. Мне поздно что-то менять в этой жизни. Да я уже этого и не хочу.
— Ты на самом деле так думаешь?
— В армию Альянса люди приходят служить по многим причинам, — сказал Дюк. — Поиски приключений, возможность послужить своему государству, любовь к космическим кораблям, например. Но пехоты это все не касается. В пехоту Альянса все приходят, руководствуясь только одним доводом. Людьми движет желание изменить свою жизнь к лучшему. Ты был социком, Джек и Бо тоже. Я — не был, но существование на той планете, где я родился и вырос, мало чем отличалось от жизни социков. Я хотел посмотреть другие планеты, я их посмотрел. Некоторые даже не сквозь прицел. А еще я хотел, чтобы мне не надо было думать, где я завтра буду спать и удастся ли мне раздобыть что-нибудь на обед. Эти проблемы армия способна решить. Но вряд ли она даст тебе что-то большее.
— Не ты ли недавно поминал дезертирство?
— Ты ведь все равно не собираешься всю жизнь провести в пехоте, — сказал Дюк, пожимая плечами.
— Так какая разница, когда ты уйдешь, сейчас или через четыре с половиной года? Для пехоты — практически никакой. Для тебя — огромная, это ведь твоя жизнь. А такой шанс вряд ли представится тебе во второй раз.
— Вряд ли, — согласился я.