Ураган умерил свой бег. Стихии лишены каких бы то ни было человекоподобных форм, однако на мгновение у Лии возникло совершенно отчетливое чувство, будто они смотрят друг другу в глаза.
— Ты?!! — спросил, прошептал, проревел ураган.
И тогда она тоже его узнала. Она рассмеялась и поднялась еще выше.
— Ах, так это вы, юный философ! — насмешливо обронила Лия. — Нечего сказать, вежливо же вы обращаетесь с девицей, которой совсем недавно признавались в любви! Вам следовало бы поучиться хорошим манерам.
— Нечего сказать, вежливо же вы обращаетесь с девицей, которой совсем недавно признавались в любви! Вам следовало бы поучиться хорошим манерам.
И, продолжая смеяться, понеслась прочь. Ураган еще несколько секунд медлил, озадаченный ее словами, а затем, принимая предложенную игру, устремился следом.
Еще никогда Лия не летала так быстро. Обогнать облако или птицу, ветвистую молнию или стрелу в полете ей ничего не стоило — для нее это было детской забавой. Обычный ветер был для нее так же недвижим, как и земля, по которой ходят люди. Но Меранфоль, черный ветер, сын шторма и ночи, был быстрее, чем солнечный свет. Он был там — и вот, он уже здесь. Он несколько раз настигал ее, но не мог ни поймать, ни удержать. Лия убегала, а он гнался за ней. Так было до тех пор, пока им не наскучила эта игра. Они остановились. Лия то кружила вокруг наргантинлэ, то уходила за облака, то скрывалась за горизонтом и мгновенно возвращалась обратно. Она двигалась столь быстро, что за ней не смогла бы угнаться и мысль. Ураган же стоял неподвижно, столбом бесцветной клубящейся тьмы степенно вырастая из океанских волн. Лия решила поддразнить его еще немножко. Она посмеялась над его неуклюжестью.
— Я мог бы поймать тебя, — ответил черный ветер. — Но я боялся причинить тебе вред.
— Рассказывай, рассказывай, зазнайка! — легкомысленно бросила она. — Говорить мы все горазды…
В густом, как патока, и твердом, как сталь, воздухе ей послышалась усмешка.
— Да, — произнес ураган (и, как ей показалось, он улыбался при этом). — Да. Конечно же, ты права. Во всем.
— Во всем?
— Во всем.
— Ну вот… — разочарованно протянула она, меньше чем за мгновение облетев вокруг черного столба и вернувшись на свое прежнее место. — Теперь ты соглашаешься со мной. Почему так быстро?
— Разве тебе это не нравится? — немного удивленно спросил ветер.
— Так значит, ты готов согласиться с чем угодно, только чтобы угодить мне?
— А тебе не нужно, чтобы я признавал твою правоту?
— Ты признаешь не по-настоящему.
— Откуда ты знаешь? — усмехнулся ветер.
— Будь я на земле, я бы сказала: у тебя это на лице написано…
В том месте, где высился наргантинлэ, воздух, казалось, стал еще плотнее — он приобрел жесткую, почти кристаллическую твердость. У Лии мгновенно исчезло желание смеяться. Она чувствовала, как внезапно изменилось настроение живого шторма, но не могла понять, чем это вызвано — не могла до тех пор, пока он, уже совсем другим голосом, не задал вопроса:
— Ты — человек?
— Сейчас — нет.
Может ли солнечный свет недоуменно пожимать плечами? Если да, то, отвечая, именно это она и сделала.
— Но обычно — да?! — проревач шторм.
— Какая разница, Меранфоль? Я не хочу думать сейчас о том, кем я была там, внизу, на этой глиняной лепешке. Ты ведь тоже, когда мы были на Острове Лжи, не хотел говорить мне, кем являешься на самом деле.
— Да, не хотел. Но я сомневаюсь в том, что причины, из-за которых мы не любим возвращаться к своему прошлому, у нас одни и те же.
— Вот как? Хорошо, тогда слушай: там, внизу, я робкая девчонка, не умеющая и двух слов связать в присутствии посторонних.
К тому же, я слепая. Не от рождения — в возрасте примерно полутора лет надо мной вдосталь поизголялись какие-то люди, и скорее всего — это были мои настоящие родители. Сейчас я умираю от холода и истощения — я уже и забыла, когда я в последний раз ела досыта. На земле меня ничего хорошего не ждет… Почти ничего… Понимаешь теперь, почему я не хочу вспоминать? Я слишком редко здесь бываю, чтобы попусту терять время на всякие мрачные мысли. Я ведь все равно ничего не могу изменить.
— Слепая? — с сомнением повторил ветер. Казалось, что услышал он в лучшем случае лишь половину из того, что она рассказала. — Не знаю… Но… слепая?.. Сколько тебе лет, Лия?
— Почему ты спрашиваешь?
Ветер не принял ее вопроса.
— Мне нужно знать, — настойчиво произнес он.
— Ну хорошо. Двадцать. Может, чуть больше. Ты доволен?
— Да.
— И что значили все эти расспросы?
— Ты — не та.
— Что значит: «не та»?
— Не та женщина, которую я ищу.
— Что означает ва… ваше заявление, господин Меранфоль? — несколько опешив, но все же постаравшись скрыть возмущение, поинтересовалась Лия.
Ураган вздохнул.
— Это значит, что я не попытаюсь убить тебя. Видишь ли, — поспешно добавил он, опережая ее новые вопросы или возмущенные восклицания. — На земле есть женщина, которую я давно хочу найти. Я не знаю, как ее зовут, я не знаю, где она живет, не знаю, жива ли она вообще… Я… — он запнулся, — я… проникал в разумы многих мужчин и женщин, но пока так и не смог узнать о ней ничего определенного. Ты хочешь спросить, зачем она мне понадобилась? — Он ненадолго замолчал. — Я хочу отомстить ей.