Вслух она спросила у Меранфоля:
— Значит, вы тоже не такой, как на самом деле?
Молодой человек кивнул:
— Да. Только давайте не будем об этом, ладно? Я пришел сюда, чтобы забыть о себе — а может быть, чтобы в последний раз о себе вспомнить. Не знаю… За пределами острова… там все иначе. А здесь… здесь я такой, каким никогда не был и никогда не буду.
— Сочувствую.
— Да нет, не стоит.
Они помолчали. Видно было, что юношу не тяготит тишина. Он снова погрузился в свои мысли и — видимо, в такт этим невеселым мыслям — стал методично постукивать носком сапога по опрокинутой колонне. Но Лие хотелось поговорить. Ее заинтересовал этот меланхоличный молодой человек, ей захотелось узнать о нем побольше. Кроме того, она еще никогда в жизни ни с кем ни о чем похожем не говорила — она даже не подозревала, что окажется в состоянии следить за поворотами подобного безумного разговора, и даже время от времени вставлять свои собственные реплики. В обычной жизни у нее не хватило бы на это ни ума, ни решимости. И впрямь — Остров Того, Чего Не Может Быть.
— Вы здесь часто бываете? — спросила она у пришельца.
— Нет, нет… Теперь мы редко посещаем это место.
— «Мы»? — насторожилась Лия. Неужели здесь еще кто-то есть? Безмолвный Остров все больше и больше менялся в ее глазах. Он переставал быть ее островом. Он становился островом каких-то незнакомых людей, которые время от времени приходят сюда, а потом уходят.
Он переставал быть ее островом. Он становился островом каких-то незнакомых людей, которые время от времени приходят сюда, а потом уходят. Она начинала чувствовать себя лишней.
— Народ, к которому я принадлежу.
— А раньше вы здесь жили?
Юноша неопределенно пожал плечами.
— Можно сказать и так…
— А почему вы отсюда ушли? — помолчав немного, задала Лия следующий вопрос.
— Не знаю… Старшие говорят, что раньше тут все было совсем иначе. Нас было больше. Потом… Говорят, что на этом острове убили Отца Лжи — и с этого времени тут все стало таким, какое оно сейчас. Наш народ ушел отсюда… и все изменилось. Я не знаю — что; я ведь совсем молод. Отчасти я здесь из-за своего возраста: каждый из нас, когда взрослеет, должен хотя бы один раз посетить это место. Я прихожу сюда уже в третий раз… Вы правы — это очень странное место.
— Ты — человек? — напрямик спросила Лия.
В тот же момент она пожалела о своем вопросе — в глазах незнакомца промелькнула боль.
— Нет… Я ведь просил вас — не надо спрашивать меня о том, кто я. Спрашивайте о чем угодно, задавайте любые вопросы — но только не об этом… Понимаете, — он, словно решившись на что-то, показал рукой в туман. — Там, в настоящем мире, меня нет. НЕТ. И если я буду думать об этом, то сойду с ума.
— Простите.
Она опустила глаза. Безумные разговоры больше не казались ей такими привлекательными.
Она наткнулась взглядом на завитушки, украшавшие поверхность рухнувшего каменного столба.
— Вы знаете, что здесь написано? — спросила она, показав рукой на завитушки. Спросила только для того, чтобы сменить тему разговора.
Молодой человек (человек ли? Но ведь здесь он был человеком!) мимоходом взглянул на таинственные надписи и снова повернулся к ней.
— Ничего.
Видя ее удивление, поспешил объяснить:
— Ничего осмысленного. Видимо, эти надписи возникли в те времена, когда Старшие еще только учились общаться с помощью слов. Это — нагромождение знаков, символов и букв из самых разных языков, не более того.
Лия еще раз взглянула на древние камни. Ничего удивительного в том, что она ничего не смогла понять…
— А кто такие Старшие?
— Старшие? — Молодой человек несколько растерялся. — Старшие… это Старшие. Самые древние из нас…
Спустя несколько секунд он добавил:
— …И самые сильные. Они многое знают. Но они опасны. Чрезвычайно опасны.
— Чем же?
— Они могут убить — не потому что захотят вашей смерти, а случайно. Убить — и даже не заметить этого… Или увлекшись беседой с Младшим, забыться, и…
— И?
— И Младшего нет, — меланхолично произнес Меранфоль.
— Какой ужас… Хотелось бы мне посмотреть на этого вашего Старшего.
— Лучше не надо.
Лия вдруг вспомнила, кем она является там, за пределами двух островов обмана (этого, и второго, на котором она выросла): светом и хрустальным смехом, стремленьем и радостью, и рассмеялась в ответ на благоразумное «лучше не надо».
— Не бойтесь за меня, — сказала она пришельцу.
Тот снова пожал плечами и отвернулся.
— Я не только за вас боюсь. Да и Старшие тут ни при чем. Просто… просто там все будет иначе, — в который раз повторил он.
Она не спросила — что именно «будет иначе»; прохладный морской ветер вдруг омыл ее кожу, взъерошил волосы и заставил оглядеться. Она увидела, что туман и развалины исчезли, а они с Меранфолем стоят на берегу моря, на краю Безмолвного Острова… Острова Лжи.
— А жаль, — тихо произнес он, прежде чем исчезнуть. — Жаль, что там все будет иначе. Жаль — потому что я уже почти полюбил вас.
5
«…Какой странный сон, — подумала Лия, просыпаясь. — Всего лишь сон… Только во сне незнакомый молодой человек может при первой же встрече сказать: знаешь, дорогая, а я вот тебя люблю… Впрочем, кто их знает, этих мужчин, — подумала она, переворачиваясь на другой бок и пытаясь уловить остатки сна. — Элиза говорит, что верить им нельзя ни на грош ни при каких обстоятельствах. Во сне, наверное, тоже…»