Наталья тяжело вздохнула. Было заметно, что выпитое днем в трактире курное вино, в просторечии — самогонка, пока еще не выветрилось и она слегка хмельна.
— Как там твой родитель? — вежливо поинтересовался я.
— Он что, он как всегда пьет. Ты, я слышала, со Свеном познакомился?
Свенами на Руси называли шведов, так что национальная принадлежность моего нового знакомого стала прорисовываться.
— Познакомился, — сознался я.
— Смотри! — предупредила Наташа, не уточнив, куда мне нужно смотреть.
— Как он сюда попал? — как бы между прочим поинтересовался я.
— Кто?
— Ну, этот, Свен.
— Какой свен?
— Ты только что спросила, познакомился ли я со свеном, — терпеливо объяснил я.
— Ах, не знаю я ничего! — плачущим голосом воскликнула Наташа. — Отец велел тебе к нему прийти!
— Скажи, что я устал и ложусь спать.
Боярышня посмотрела на меня своими прекрасными глазами. Рассмотреть, что в них таится, при слабом освещении было невозможно, но то, что они необычно грустные, я увидел.
— Пойди ты к нему, — попросила она, — он пьяный и все равно не отстанет… Теперь уже все равно, — добавила она.
От ее недавней наглой самоуверенности не осталось и следа. Девушка казалась тихой и очень печальной.
— Наташа, — сказал я и взял ее за руку, — объясни, что здесь происходит?
— А ты еще сам не понял? — вопросом на вопрос ответила она.
— Нет, и меньше всех я понимаю тебя. Зачем тебе вдруг понадобилось сюда возвращаться?
— Я думала, ты уже догадался. Они меня заставили!
Я по инерции хотел спросить: кто и когда, но не спросил.
Они меня заставили!
Я по инерции хотел спросить: кто и когда, но не спросил.
Теперь, после ее подсказки, догадаться, как могли развиваться события после первого похищения, было не ахти как сложно. И вообще было похоже, что все последнее время мною манипулировали и направляли туда, куда нужно было то ли бывшему боярину, то ли загадочному шведу, а я только и мог что сердиться на Наташу и подозревать ее во всех женских пороках и слабостях.
— Ты можешь рассказать, что здесь происходит? — тихо спросил я, низко наклонившись к ее лицу.
Она не ответила, только отрицательно покачала головой.
— Ладно, пойдем к твоему отцу, буду разбираться на месте, — решил я. Ситуация и раньше мне не нравилась, а теперь и того меньше.
— Я тебя провожу, — сказала девушка, — только постарайся быть осторожным.
Об этом меня предупреждать было не обязательно. Если бы я не был всегда начеку, то давно окончил бы свои похождения самым плачевным образом.
Оставив Ваню в тереме, мы спустились по утлой, скрипучей лестнице вниз. В большой комнате первого этажа никого не оказалось. В доме было тихо, и я удивился, как безбуйно «гуляет» боярин со своей многочисленной пьяной челядью.
— Он не здесь, — остановила меня девушка, когда я направился во вторую комнату господского дома, — батюшка в разгуляй-избе.
О Разгуляй-поле я слышал, почему бы тогда не быть такой же избе?..
— Где это? — спросил я.
— Там, — ответила она, махнув рукой на входную дверь. — Мне туда входить нельзя, но тебя провожу.
Мы вышли на залитый лунным светом двор. Ночное светило было в своей полной фазе, так что светло казалось почти как днем. Мне хотелось как-то приободрить девушку, приласкать. Мое недавнее раздражение прошло без следа, и теперь я испытывал к ней почти прежние чувства. Мне показалось, что она поняла, о чем я думаю, и отрицательно покачала головой.
— Нет, не нужно, за нами все время следят, — совсем тихо, хотя во дворе кроме нас никого не было, сказала она.
— Быстро расскажи все, что ты знаешь о Свене? — так же тихо попросил я.
— Почти ничего, он приехал полгода назад и с тех пор все время с отцом. Он какой-то, — она не нашла подходящего определения и слабо взмахнула рукой. — Мне он не нравится.
«Мне тоже», — подумал я. Хотя после нашей странной прогулки иностранец стал казаться довольно примитивным типом, но интуиция подсказывала, что лучше держаться настороже.
Так тихо и почти односложно переговариваясь, мы продвигались вглубь двора, куда-то к задней его ограде. По большой огороженной территории без понятной на первый взгляд системы были разбросаны разной величины и назначения строения: амбары, сараи, рига, хлев, коровники и конюшни. Определить назначение построек можно было только приблизительно, потому я зря не ломал себе голову, больше смотрел по сторонам, на всякий случай запоминая местность.
Между тем мы миновали хозяйственные строения и вышли к задней стороне тына, окружавшего усадьбу. Наталья неожиданно остановилась.
— Теперь иди по этой тропе и там увидишь избу, батюшка в ней. Только будь осторожен, — добавила она и чуть прижалась ко мне бедром. Я попытался ответить на незаметную ласку, но девушка уже круто повернулась и быстро пошла назад. Я остался один.
Впереди метрах в пятидесяти виднелось строение, напоминающее обычную крестьянскую избу. Я не спеша направился в ту сторону.
Я не спеша направился в ту сторону. Никаких тревожных предчувствий от предстоящей встречи с Требухиным у меня не было. Тем не менее, я на всякий случай проверил, как легко из ножен выходит кинжал. Другого оружия у меня с собой не оказалось.
Вблизи изба оказалась обычным примитивным строением, без окон и сеней. Я без стука открыл низкую, высотой не больше полутора метров дверь и, нагнувшись, вошел внутрь. Здесь оказалось шумно и чадно. Я даже сразу не разобрался, как устроен этот вертеп пьянства и разврата. Впрочем, с «развратом» я погорячился. Женщин тут не оказалось. Вокруг большого прямоугольного стола сидели только мужчины. Как обычно в большик компаниях, стоял общий гул голосов. Моего прихода никто не заметил. Гости оживленно разговаривали между собой и нимало не беспокоились, что их могут подслушивать.