Я, от греха подальше, прямо на ходу занялся добычей огня при помощи кремня и трута, и когда эта непростая задача оказалась решена, запалил фитили своих пистолетов.
— То-то, — довольно воскликнул Тарас Макарович, — а то все думаешь, что ты умнее всех! Теперь смотри в оба, за поворотом как раз засада и будет!
Я осмотрел местность, действительно, в том месте, на которое указал попутчик, для засады было самое удобное место: поворот дороги и большие деревья, за которыми легко мог укрыться даже крупный мужчина, подходили почти к самой дороге. Я сделал предупреждающий знак оруженосцу, и тот поравнялся со мной, внимательно всматриваясь в лесную опушку. Когда до поворота осталось метров пятьдесят, мы разом пришпорили коней, и те пошли вскачь. Я бросил поводья, рассчитывая на выучку донца, и держал в каждой руке по пистолету. Скорость была такая, что я только успел увидеть несколько бородатых лиц, еще кто-то крикнул вдогонку, и мы с донцом проскочили опасное место. Дальше было чистое место, и я остановился посмотреть, как дела у Вани с Тарасом Макаровичем. Увы, им проскочить не удалось, они стояли на дороге в окружении десятка экзотически одетых людей, то ли лесных разбойников, то ли казаков. Первым порывом было броситься им на выручку, но из леса к дороге бежали новые участники, и я понял, что один все равно ничего не смогу сделать.
Между тем моих спутников стащили с кобылы и окружили тесным кольцом. Что с ними делают, с такого расстояния видно не было, но кажется, их не били, а просто обыскивали.
Думаю, занятие это было зряшное. У Вани если и были деньги, то несколько медных копеек, а за нашего нахальчика можно было не волноваться, у подобных людей денег никогда не бывает. Единственное, что меня в тот момент беспокоило, это рында. Мальчишка не имел никакого опыта и был довольно робкого десятка. За Тараса Макаровича можно было не беспокоиться, такой тип легко вывернется из любой передряги.
Увидев, что я стою на месте, в мою сторону побежало несколько нападавших. С пешими людьми с моим вооружением справиться было несложно, однако я понимал, что будет со спутниками, если я затею войну и перебью разбойников. Пришлось пойти самым простым путем, развернуть лошадь и ускакать. Вслед послышались свистки, насмешливые крики и улюлюканье, обычная гордость победителей, особенно, когда их десять на одного.
Я отъехал на безопасное расстояние и вновь остановился, надеясь, что, обыскав и ограбив, моих спутников отпустят.
Однако их скрутили и поволокли в лес. Дорога опустела.
Мне осталось только одно — ехать за помощью. До Москвы было всего ничего, верст пять, и я решил, что там, если не во исполнение служебного долга, то за плату можно будет собрать охотников, разобраться с разбойниками и освободить пленников. Донец без понуканий пошел хорошим галопом.
Мы проскакали с версту, как вдруг впереди навстречу показался целый обоз из нескольких экипажей под охраной конных стражников. Судя по их красочной форме, это были частные гайдуки, скорее всего сопровождающие боярский выезд. Я остановился и ждал, когда компания доедет до меня. Заметив меня на дороге, от каравана отделились двое конных и поскакали в мою сторону.
— Кто таков и что здесь делаешь?! — закричал, подлетая на горячем коне человек, с роскошными усами и бритым на западный манер подбородком. — Отвечай, а то хуже будет!
Говорил он это с таким начальственным апломбом, что можно было подумать, дорога его частное владение, и я незаконно на него вторгся.
— Проезжий, — сказал я и так очевидное, — на нас напали разбойники и захватили моих товарищей.
— Где разбойники? — свирепо закричал усатый, грозно нахмурив брови и картинно вращая и так выпуклыми глазами.
— Там, — указал я на дорогу, — в версте отсюда.
— Много их? — воскликнул он, горяча коня, так что тот заплясал на месте, а у меня возникло чувство, что всадник сейчас же поскачет разбираться с разбойниками.
— Точно не знаю, я видел человек двадцать.
Лупоглазый подумал и приказал товарищу:
— Оставайся здесь, я доложу.
Он пришпорил гнедого жеребца и поскакал к остановившемуся на дороге каравану.
Рядом со мной остался второй всадник, парень лет двадцати, картинно красивый, но с глупым, самодовольным лицом.
— Кого это вы сопровождаете? — спросил я.
— Боярыню! — небрежно, но со значением ответил он.
— Что за боярыня, как прозывается?
Парень посмотрел на меня, как на полного идиота, сплюнул и уточнил:
— Боярыней и прозывается, Марией Алексеевной.
— Фамилия у нее какая?
— Чего? — не понял он вопроса.
— Прозвище у ее мужа-боярина какое-нибудь есть?
— Какого еще мужа?
С ним было все ясно, осталось ждать возвращения усатого. Однако тот почему-то задерживался, хотя уже давно подъехал к поезду. Я решил сдерживаться, не гнать волну и проявить толерантность. Однако прошло не меньше пятнадцати минут, а экипажи по прежнему все стояли на том же месте.
— Съезди, узнай, скоро они там, — предложил я красавцу.
Тот опять глянул на меня своими большими, опушенными темными густыми ресницами глазами и равнодушно проговорил:
— Подождешь, не велика птица!
С этим, по сути, спорить было трудно, птицей я действительно был невеликой, однако кому приятно слышать такое в свой адрес от какого-то юнца. Потому я рассердился и сказал глупость: