Самозванец

Постепенно лесополоса начинала заворачивать в сторону дороги. Впереди уже виднелся молодой лесок, в котором на наших стрельцов напали неизвестные люди. Я снял с головы свой островерхий шлем, который ярко сиял на солнце, и отер рукавом камзола залитое потом лицо.

— А куда мы теперь пойдем? — полюбопытствовал Ваня, продолжая насторожено оглядываться по сторонам.

Вопрос был, безусловно, хороший, особенно если учесть, что денег у меня почти не оказалось. Прихватить в подводу мой мешочек с серебром оруженосец не догадался, в карманах же у меня бренчало всего несколько мелких серебряных монет и десяток медных копеек.

— Посмотрим, — неопределенно ответил я, — если удастся, сначала отсидимся в лесу, потом вернемся за своими вещами в имение, а там как получится. Потом нам нужно будет попасть в Москву.

— А мне в Москве не понравилось, людей как в муравейнике, и все куда-то бегут, торопятся.

— Что делать, это недостаток любого большого города.

Мы уже подошли к лесу и теперь продвигались с повышенной осторожностью. Место столкновения стрельцов с неизвестными было совсем недалеко.

— Тихо как, — тревожно сказал Ваня, старательно скрывая страх. — Может, обошлось, и они уехали…

Однако то, что мы увидели за ближайшими кустами, говорило об обратном. Там лежал убитый стрелец. Смерть настигла его внезапно, удар он получил в спину и упал ничком на землю, охватывая ее широко раскинутыми руками. В красном кафтане зияла продолговатая прореха, сквозь которую была видна разорванная, залитая кровью плоть. Чем его ударили, было непонятно, скорее всего, топором.

Я невольно сжал рукой эфес сабли, а потом и вовсе вынул ее из ножен. Следующий покойник обнаружился всего через пару метров, это был мой недавний обидчик Пашка. Ему раскроили голову вместе с островерхой стрелецкой шапкой. Судя по ране, и на него набросились сзади. Как можно было незаметно подкрасться в мелколесье к двум готовым к обороне и нападению солдатам, мне было совсем непонятно.

— Пошли отсюда скорее, — дрожащим голосом попросил оруженосец, — мне что-то боязно…

Он был прав, однако я почему-то задержался, хотя и мне было страшно, и особых причин расследовать произошедшее не было.

— Пошли отсюда скорее, — дрожащим голосом попросил оруженосец, — мне что-то боязно…

Он был прав, однако я почему-то задержался, хотя и мне было страшно, и особых причин расследовать произошедшее не было. Судьба конвоиров меня не очень волновала, однако какое-то тревожное внутреннее чувство заставило остаться на месте.

— Погоди, — сказал я Ване, — может быть, кто-нибудь остался в живых. Мы осторожно…

Парнишка обреченно кивнул и пристроился у меня в тылу. Дальше я двигался так, будто находился на минном поле, обшаривал взглядом все кусты и кочки, любое укрытие, где мог притаиться человек. Однако никакой опасности пока не было.

— Ой, смотри, еще человек! — прошептал мне в спину Ваня.

Только после его предупреждения я разглядел за ближайшими кустами сидящего на земле стрельца. Он находился в какой-то странной позе с широко разведенными в стороны руками. Сидел же как-то странно, наклонившись вперед и привалившись спиной к комлю молодой березки, я было дернулся, но понял, что он нас не видит и, тем более, не собирается нападать.

Сделав предупреждающий жест, чтобы парнишка оставался на месте, я поковылял к стрельцу. Им оказался десятник. Он был еще жив, но пребывал в плачевном состоянии. У него оказалось разбито и окровавлено лицо, и, главное, зачем-то просунута через рукава форменного красного кафтана длинная жердь, концы которой торчали по метру дальше рук.

Я вспомнил, что как-то слышал о таком способе лесной казни. Человеку продевали сквозь одежду, со стороны спины, длинную палку и бросали в лесу умирать от жажды и голода. Выбраться из мелколесья с торчащей из рукавов жердью было практически невозможно.

Когда я наклонился, десятник неожиданно широко раскрыл глаза и посмотрел на меня с такой мукой, что мне стало его искренне жалко.

— Пить, — прошептал он распухшими, почерневшими губами.

— Нет воды, потерпи, — сказал я, не представляя, что делать дальше. Оставить его в таком положении мы не могли, а выручать было себе дороже, непонятно, как он поведет себя дальше.

— Пить, — повторил он, но теперь безнадежно, видимо, понял, что воды у нас нет.

— Где твои товарищи? — спросил я.

Стрелец не ответил и начал поворачивать голову из стороны в сторону.

— Иван, иди сюда, помоги.

Ваня приблизился, со страхом посмотрел на избитого десятника. Я перерезал веревки, которыми за запястье его привязали к толстой палке, попросил рынду:

— Придержи его за спину.

После чего как мог аккуратно вытянул жердь из рукавов. Как только стрелец оказался свободен, он разом обмяк и мешковато завалился на траву, уставился в небо бессмысленными неживыми глазами.

— Нужно поискать остальных стрельцов и найти их лошадей, — сказал я, с тоской думая, как трудно будет вытаскивать грузного мужчину из густых зарослей. — Останешься с ним или пойдешь со мной?

— С тобой, — быстро ответил Ваня, с опаской глядя на стрельца, — пусть он так полежит, что ему сделается.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100