— Ладно, тусуюсь я в чистом поле, голова раскалывается, не то что опохмелиться, даже воды нет. Пошел магазин искать. Набрел на деревню. Сначала подумал, дачи, самострой, а там полно чудаков, ребятня, короче, обычная деревня. Но я-то еще не врубаюсь, что к чему. Куда не тыркнусь, от меня как от чумного бегут.
Но я-то еще не врубаюсь, что к чему. Куда не тыркнусь, от меня как от чумного бегут. Доходился, что мужики с вилами выскочили и на меня. Еле ноги унес. Тогда и стало в голове свинчиваться, что что-то здесь не так. Вроде как в первобытное общество попал.
Свалил я от мужиков в лес, сижу и никак окончательно не врублюсь, что происходит, и что мне делать дальше. Уже похмелюга прошла, и в голове прояснилось, а ничего хорошего на ум не идет.
Посидел в лесу весь день до вечера, потом подобрал себе дубину и пошел искать, что бы пожрать. Набрел на речку. Только помылся, глядь какой-то душман на коне едет. Одет прикольно, шапка лисья, лук со стрелами, сабля, как Чингисхан в кино. Ну, думаю, заметит меня, мало мне не покажется. Залег в траве, а он почти к самому месту подъехал и на привал встал. Коня пустил пастись, а с сам разделся и в реку мыться полез.
Ну, я и воспользовался ситуацией. Правда сдуру его не зарубил, просто вещи и оружие забрал, сел на коня и уехал. Он сзади что-то по своему верещит, а мне дела мало. Пожрал, что у его припасах было, мясо вяленое, лепешки; полез во вьюк, а там бабок немеряно, золотые червонцы, серебро. Я тогда знать не знал, что такие деньги бывают.
Понимаю, что никаких здесь ментов нет, а все равно очко играет, вроде как ограбил человека. Ну, еду себе во всем душманском, а как встречные меня увидят, в лес бегут. Понял я, что одного моего вида боятся. Ну, так и пошло…
Подробности своего перехода из строителей в разбойники атаман решил опустить.
— Павел говорит, что у тебя в Москве семья есть? — спросил я, когда его молчание затянулось.
— Да, это уже потом, когда я при деле стал. Встретил хорошую женщину, не то, что та моя училка. Живем который год душа в душу. Троих детей настрогали. Я летом здесь, вроде как на шабашке, а зимой в Москве на теплой квартире. Так что все у меня путем.
— Покажешь мне свое хозяйство? — спросил я.
— О чем базар. А ты-то сам как сюда попал? Ну, я имею в виду в это время. Тоже какая-нибудь сволочь отправила?
— Нет, у меня все по-другому. Искал пропавшую жену, мне и предложили сюда переместиться, сказали, что она здесь, Тоже вроде как ученые, эксперимент делали, — упростив до быстрого понимания ситуацию, объяснили.
— Ну и как тебе здесь?
— Пока ничего, но я тут совсем недавно. А тебя назад в наше время не тянет?
— Сначала сильно тосковал, врать не буду. Все-таки в квартире горячая вода, телевизор. Я еще за «Спартак» болел. А потом привык, оказалось, что и тут жить можно.
— Назад хотел бы?
— Куда там, здесь семья, дети, а там кто меня ждет! Мать была уже в годах, давно, поди, померла. Только что своей прежней за подлость кишки выпустить. Мне теперь такое запросто. А ты назад собираешься?
— Пока нет.
— Бабу-то свою нашел или новая появилась?
— По-всякому было, — ответил я, не желая обсуждать свои сексуальные проблемы, которые уже начали беззастенчиво появляться тоскою по прекрасным дамам. Почему-то без нежных привязанностей жизнь у меня получается не совсем полноценная.
Каждому хочется звон свой.
Спрятать во что-нибудь мягкое, женское…
Как очень верно когда-то отметил Владимир Маяковский.
— Если хочешь, могу сосватать классную девку, — правильно поняв мое состояние, предложил Чувак. — Правда она пока сама не своя, ревет белугой, но попривыкнет, лучше не найдешь.
— Это ты о той, что хочешь продать за десять ефимок?
— С тебя возьмем меньше.
— Это ты о той, что хочешь продать за десять ефимок?
— С тебя возьмем меньше. Бери, не пожалеешь.
— Ладно, пойдем за моим Иваном, а о девке я подумаю, — пообещал я.
Атаман кивнул и повел меня в ту сторону, откуда недавно пришел с помощником.
Лес разбойники содержали в порядке. Никаких следов пребывания здесь большого количества людей заметно не было. Лес казался глухим без тропинок и помятой травы.
— Хорошо вы маскируетесь, — похвалил я.
— Без этого никак, иначе давно бы спалились. До Москвы-то, сам знаешь, всего ничего.
Вскоре мы вышли к небольшой лесной речке с тихой, прозрачной водой.
— Вот здесь у нас база, — сказал Чувак, показывая на какой-то вал, густо заросший травой. — Наша крепость. У меня даже две легкие пушки имеются. А если не удержим удара, то есть отход через непроходимое болото. По нему ни один чужак не пройдет. Так что сам понимай, фирма веников не вяжет.
— Круто, — согласился я, рассматривая хорошо замаскированные фортификационные сооружения. — Лагерь, как я понимаю за валом?
— Точно, — не без гордости подтвердил он. — Нас отсюда стрелецкий полк не выкурит. Будет нужно, так жахну картечью, мало не покажется!
Мы поднялись на вал и оказались над циркульной формы крепостью. Единственным незащищенным местом был сход к болоту, поросшему ряской и осокой. За валом, внутри крепости, паслись лошади, и было десятка полтора-два шалашей.