Мальчишки запереглядывались. И засопели.
— Ну как… — начал один.
— Иногда в домах заводятся такие паучки — крячки.
И засопели.
— Ну как… — начал один.
— Иногда в домах заводятся такие паучки — крячки. — перебил второй, — Они маленькие, но умеют крякать, как утки. Поселятся такие в доме — беда, никакого покоя ни днем, ни ночью. Их даже заклинание иногда не берет. Тогда селяне топают к магу, и тот выращивает им одного такого паучка — но покрупнее. А тот начинает гоняться за собратьями, пока они не выведутся.
— И мы решили попробовать… — вздохнул третий.
Я слушала и просто не знала, что и думать. Дает мелочь! Сначала они все вместе сходили куда надо. Потом… Потом, поразмыслив над проблемой, детишки решили действовать по советам воспитателей. Если чего-то боишься, то надо найти то, чего боишься еще больше, и пойти его потрогать… И пошли же! В этом музее были страшилки похуже насекомых, и наши оболтусы топали именно туда. Пока не наткнулись на нас…
— Александра… — выдохнул шаман, — Саша…
— Рик…
По стенкам тянулись сплошные полки с рядами каких-то трубок-свертков, от которых пахло старой бумагой и почему-то кожей. Ни окон, ни факелов. Ни стола, ни постели. Куда мы влезли на этот раз, я даже не спрашивала. Да все равно. Хоть в комнату для швабр и метелок. Но в эту крохотную комнатушку без окон никто не поместился бы, кроме нас…Даже швабра, наверное. И хорошо. Нам ни к чему свидетели…Сейчас — ни к чему.
Мы так долго ждали…
У меня опять кружится голова и горят губы, а еще путается настоящее и нереальное… Руки на моих плечах настоящие… только неужели они правда такие горячие? Ведь Рик уже отпустил огонек. Комната настоящая… а почему тогда такое ощущение, что она кружится? И откуда снова взялась на полу та самая шкура снежного тигра? Не знаю. Мне все равно.
Мы так долго…
Ох, Рик… Я… я тебя…
Мы… мы… Огонек над нами совсем крохотный, рассыпается на звезды…
..люблю.
В комнату мы вернулись под утро. По правде сказать, мы там почти уснули, в том шваброхранилище. Но Рик вздохнул и сказал. что утром этот «картографический кабинет» кому-то понадобится, и лучше все-таки пойти к себе. Пришлось идти.
В комнате было темно. Ляпчик давно спал, причем на обеих наших подушках, а по всей кровати были разбросаны те самые карточки. Они светились и переливались, а посреди одеяла… я чуть не шарахнулась! Там эти карточки лежали вместе, и стоило подойти, как из одеяла поднялся медвед. Маленький, правда, с кошку. Замотал головой, замахал лапами…пасть открыл крохотульную. Твою косметичку, это что за фокусы?
— Смотри-ка, получилось, — устало улыбнулся шаман. — И даже двигается. Ляпчик взрослеет не по дням, а по часам.
— Это что? — я во все глаза смотрела на медведика. Он топтался на месте.
— Картинки-кострукты. Для детей. Чтобы развивались… Не будем его трогать?
Не будем.
Я посмотрела на «дите». Спит… Сопит даже. А мы носимся по баням, музеям и «картографическим кабинетам». Хм. Интересно, где мы окажемся завтра. То есть сегодня. До рассвета всего часа три осталось.
Спихивать Ляпчика мы не стали.
Просто улеглись на второй кровати. Рядышком. Он сразу уснул, а я нет. Смотрела в темноту и улыбалась. Хорошо как… Уютно, Рик вместо подушки… И немножко вместо одеяла — потому что обнимает. Тьфу ты, ну вот еще сказала бы — вместо музыки, потому что дышит над ухом, и сердце под ладонью стучит — ровно так.
Тьфу ты, ну вот еще сказала бы — вместо музыки, потому что дышит над ухом, и сердце под ладонью стучит — ровно так. Спокойно. И у самой на душе спокойно…. Значит, еще — вместо антидепрессанта. И… И вообще, если все припомнить, то… Рик, да ты просто сокровище! Вон сколько всего…
Я глянула на спящего шамана. Лицо у него было усталое. Я передумала ему говорить про сокровище. Тихонько погладила его по волосам и снова прилегла рядом.
Конечно, все эти мысли не совсем всерьез. Это так просто. А всерьез…
Я уставилась в потолок. Господи, ты ведь есть, правда? Спасибо тебе. За то, что Нелкин босс так любит свою жену. За то, что тогда меня выгнал. Без этого я б Рика никогда не встретила…
Сегодня ковен был побольше — рядом со вчерашней четверкой возникло еще два человека. Бледный чародей чуть постарше Рикке и толстенький пожилой маг с сонным выражением лица. Хотя сонными сегодня выглядели многие. Видно, для ковена эта ночь была еще покороче нашей. А они вообще ложились? На женщине, к примеру, то же самое платье, что вчера было. И прическа из двух переплетенных кос, похоже, не менялась. Значит, не ложились.
— Мастер Васетта? Вы готовы проинформировать ковен о… — женщина запнулась. — О свидетельских показаниях? Мастер Вассета!
Толстячок ожил:
— Пи-и? Пи-и-ик-и…
Я хлопнула ресницами. Это что за приколы? Толстячок, кажется, понял, что сказал что-то не то. Щелкнул пальцами, потер руками лицо и улыбнулся:
— Простите, коллеги, я несколько увлекся.
Ковен как-то отмер и заулыбался.
— Заметно. Переработали?
— С непривычки… — прошелестел ехидный шепоток деда Гаэли… не смог промолчать дедуля. Раддилики сегодня не было.
— Есть немного, — согласился мастер по допросу сусликов. — Если б их можно было просто спросить! Но увы, сусличье-мышиного языка еще не придумано. Вдобавок. суслики — это одно, мыши другое, птицы — третье. Настраиваться надо по-разному.