Водитель, тонко играя плавательным мешком шалота, замедлил подъём до едва заметного. Когда поднялись метров на пять, Атран почувствовал себя более уверенно. Обошёл кругом шалота, ещё раз проинструктировал студентов, напомнил, чтоб ни в коем случае не направляли струю от хвоста на инструмент, и присосался на нижнее пятно.
— «Я вот что сказать хотел, — тут же связался с ним водитель. — Ваша девушка шалота покормила чуть-чуть. Теперь в нём голод проснулся. Он же последние две недели, как удар хватил, толком не кормился».
Атран и сам уже чувствовал голод гиганта. Чтоб насытиться, шалоту нужно двигаться, нужно профильтровать десятки тонн среды. Парализованный шалот обречён на голодную смерть. Если б не особые обстоятельства, этот ещё неделю назад попал бы на бойню.
— «Ему понравилась подкормка инструментов?» — спросил Атран.
— «Понравилась — не то слово! — отозвался водитель. — Он в жизни не ел ничего вкуснее».
— «Что-нибудь придумаем», — Атран вышел из слияния и подозвал лаборантку.
— Возьми как можно больше подкормки и корми шалота, — проинструктировал он её. — Не помногу, но постоянно. По горсточке, чтоб у шалота всё время был вкус подкормки на языке. Справишься?
— Пока есть, чем кормить, справлюсь. А потом — нет, — с серьёзной миной отозвалась девушка. Атран раздул жабры в улыбке и устремился на поиски самого толкового аспиранта.
— Двигай в хозяйственный отдел, жабры всмятку, но выбей грузового шалота! На всё время перегона, понял? Грузи подкормкой и догоняй нас.
— На шалота разрешение нужно.
— У тебя не разрешение, а мой приказ.
— У тебя не разрешение, а мой приказ. Так и говори, я приказал. И вали все грехи на меня. Мол, перегон под угрозой, инструмент в опасности. Не предвидели, недодумали, не усмотрели, а если тянуть будут, рявкни на них, что уволены моим приказом за несоответствие. За гибель инструмента. Формальности — по моему возвращению. Но сначала попробуй по-хорошему.
— По-хорошему — это как?
Атран растопырил плавники и задумался.
— В хозяйственном отделе сидят не титаны мысли, так? Значит, надо всё разжевать до уровня детского лепета. Шалот проголодался и хочет кушать. Шалоты кушают во время быстрого движения. Если наш шалот начнёт быстро двигаться, инструмент с его спины смоет потоком. Поэтому шалота надо накормить. Для этого нужна подкормка. Чётко, ясно, поймёт и дурак.
— Но наш шалот парализован. Он не может двигаться…
— Если ты им это скажешь, я тебя самого на подкормку пущу!
— Понял! — непонятно чему обрадовался аспирант. И умчался. Атран вернулся к шалоту. Лаборантка с огромным осьминогом-корзинкой на присоске висела, уцепившись рук-кой за нижнюю губу шалота. Инструмент расплылся в овальный блин, покрыв собой всё дно чаши грузового отсека, и по бахроме пробегали нервные волны. Но Алтус был спокоен. Атран вновь сел на нижнее нервное пятно.
— «Не надо так нервничать, — передал водитель. — А то мы тоже нервничать начинаем».
— «Хорошо вам! — послал ответную мысль Атран. — Если этот инструмент не доедет до места живым и здоровым, весь проект освоения Темноты затормозится лет на десять».
— «Так серьёзно?» — удивился водитель.
— «Если не сумеем перевезти взрослых, придётся везти маленьких и ждать, пока они не подрастут на месте», — пояснил Атран.
Шалот тем временем поднялся уже метров на двадцать. Слабое течение совсем не ощущалось, но грот лаборатории медленно уплывал на юго-запад.
— «Будем держаться на этой глубине», — передал Атран водителю, вышел из слияния и поднялся к самой поверхности. Волны двигались в нужную сторону. Они были крупными и пенистыми.
Если так пойдёт и дальше, — прикинул Атран, — доберёмся до морского течения меньше, чем за два дня. Два дня вдоль берега, день своим ходом — и мы в Темноте. Морское течение не подведёт.
Проведал охотников. Те кружили неподалёку. Опытным глазом Атран определил, что молодые кулы просто резвятся, гоняясь друг за другом, наездники в управление не вмешиваются. Заметив Атрана, Лотвич придержал кула. Но учёный сделал жест охотников «всё хорошо», и круговерть тел возобновилась. Со стороны эти игры смотрелись жутковато, хотя Атран помнил, как любила их Бала. Описать спираль вокруг идущего полным ходом шалота, пробить поверхность и выпрыгнуть из среды, а потом в фонтане брызг и пузырьков вернуться обратно… Атран разогнался, работая всем телом, ощущая упругую силу мышц. Пробил гребень волны и вылетел из среды. Полёт оказался на удивление высоким и долгим. Он чувствительно приложился брюхом о поверхность. Расслабился, оценивая ощущения. Но тут волна догнала, подняла на гребень, перевернула и обрушила вниз, в шипение бурлящих пузырьков. Атран извернулся и поспешно заработал хвостом, уходя вертикально вниз, в спокойную глубину. На ходу прочистил жабры и спешно принял солидный вид.
— А спорим, я тоже так могу, — завопил кто-то из студентов, и вся стайка устремилась к поверхности. Среда наполнилась визгом, свистом и весёлыми воплями.
— Мне кажется, коллега, вы показали дурной пример, — озабоченно сообщил Алтус.
— А если они покалечатся?
— Пусть спустят энергию. Впереди пять скучных дней. Как наш инструмент?