— Идём в больницу, ляжешь в стационар, поспишь сутки. Незачем боль терпеть, — принял решение он, расслабляя присоску.
— Хорошо, — послушно согласилась Анта. Выпростала рук-ку из обтекателя, рассмотрела ладошку, а потом потёрла низ его живота. Вокруг того самого отверстия.
— Что ты делаешь? — удивился Атран. Анта показала ладошку ему и зажгла поярче факел на носу. Между пальцев угнездились две икринки. Развела пальцы, взмахнула рук-кой, и икринки, кружась в вихрях, исчезли в полумраке.
— На счастье, — улыбнулась девушка.
— Ох, бедовая ты у меня, — растерялся Атран. — Никому не рассказывай, что сейчас сделала. Ты понимаешь, что нарушила закон?
— Ага, — по её лицу бродила загадочная улыбка. — Злостная пелагичка. Я дала им шанс. Так все делают, — и завладела его ладошкой.
— Куда плывёт мир? — лениво, вполголоса размышлял Атран, буксируя жену в больницу. — Директор крупнейшего института планеты нарушает важнейший закон. Это до добра не доведёт…
— Ты не нарушал. Это я нарушила. А ты ничего не видел, — хихикнула Анта.
— Ну-ну, — не стал спорить Атран. — Зато я совратил малолетку и женился на преступнице.
— А ещё ты забияка и драчун! Подбил глаз моему лучшему другу!
— И голубой транссексуал! Заигрывал с диким кулом, пока не получил хвостом по морде от его законной жены!
— И воришка! Увёл у Лотвича лучшую кулу.
— Нагло использую служебное положение в личных целях!
— Рыбки-ракушки! За кого я вышла замуж?! — закатила глаза Анта.
Алим. Юные испытатели
Алим обогнул мыс, услышал взволнованные детские голоса и лёг на грунт. Вчерашний шторм поднял со дна муть, видимость не превышала пяти метров. Поэтому мальчишки его не заметили. Двое влекли под локти третьего, и ещё двое кружили рядом. Алим пристроился за ними, ловя голоса.
— …Кажется, дышит.
— Говорю, в больницу надо.
— Ты что, с ума сошёл?
— Я сошёл?! Это ты сошёл!!!
— Точно, дышит.
..Кажется, дышит.
— Говорю, в больницу надо.
— Ты что, с ума сошёл?
— Я сошёл?! Это ты сошёл!!!
— Точно, дышит.
— У тебя хвост заместо головы. Приведём мы его в больницу, и Алим запретит всем на сушу лазать. Тогда поймёшь, кто с ума сошёл.
— А если умрёт?
— Дурак ты! Если до сих пор не умер, значит, живой. А будет себя плохо чувствовать — завтра сам в больницу сходит. Там спросят: «Когда на суше был?» — «Давно не был, вчера утром». Совсем другое дело, понял?
Мальчишек Алим узнал. Это были не простые ребята, а первая группа разумных испытателей. Первые разумные, рождённые с двумя парами рук-ков и сухопутным зрением. Ругнувшись про себя, Алим сорвался с места и догнал мальчишек. Взял на нижнюю присоску того, который был без сознания. Приёмами целителей перехватил управление двигательными центрами, проверил моторные реакции, болевые ощущения. Пацан был жив, но без сознания. Судя по ватной мягкости во всём теле, потерял сознание от удушья. Алим раскрыл ему пошире рот и жаберные крышки, слегка ускорился.
— Это хорошо, что вы его буксировали, — сказал он мальчишкам. — Правильное действие. Жабрам ток среды нужен. Так что случилось?
В ответ — тишина. Алим скосил глаза — испуганы до смерти и вроде собираются незаметно отстать, скрыться в мутной среде. Не хватало ещё за ними бегать, выяснять, что произошло. Сговорятся, выдумают байку, попробуй разберись потом, где правда, где фантазии. Нет, выяснять надо немедленно.
— Чего испугались-то? Все живы — значит, ничего страшного не случилось, — подбодрил он. — Или не все живы?
Пацаны нестройным хором заверили, что все живы. Лишь пострадавший всё ещё не пришёл в себя, болтался на присоске, безжизненно свесив обе пары рук-ков. Но только Алим решил, что без врача не обойтись, как мальчишка открыл глаза и слабо трепыхнулся.
— Пусти!
— Здравствуй, дружок. А кверху брюхом не кувырнёшься? — ехидно поинтересовался Алим, но двигательные центры освободил.
— А тебе какое дело?
— Илька, это сам Алим! — зашикали остальные. Парнишка притих.
За разговорами незаметно вышли из полосы прибрежной мути в чистую океанскую среду. Алим выбрал уютную площадку на дне между коралловых стен и направился туда.
— А хотите, я расскажу вам о первом Землепроходце?
Разумеется, все хотели. Алим оглядел загоревшиеся глаза, приоткрытые рты и начал:
— Было это давным-давно. Атолл наш тогда ещё ничем не отличался от других атоллов. Не было на нём ни травки, ни деревьев, а в лагуне плескалась среда. И полигона здесь не было. И сухопутного зрения ещё не было. А Орчак работал проводником. Водил группы туристов-экстремальщиков по пресным рекам. Группы поднимались далеко-далеко, до самого центра материка. Экстремальщики видели много-много чудес. Даже больше, чем вы на полигоне. Потому что материк большой, а полигон маленький.
Но однажды группа поднялась до самого сердца материка и не смогла вернуться. Обвал засыпал реку, по которой поднимались экстремальщики. В той группе был и я. Думаете, Орчак испугался? Как бы не так! Сначала он обшарил все речки и ручейки, даже самые мелкие, убедился, что другого пути нет. Потом собрал всех и объявил: «Положение тяжёлое. Но безвыходных положений не бывает. Мы должны найти выход. Есть идеи?» «Мы пророем новую реку!» — воскликнула охотница Икша, второй проводник группы.
И мы стали рыть канал. Это была тяжёлая, опасная работа…
Глаза мальчишек горели как звёзды. Они были там, в озере вместе с рассказчиком, они рыли рук-ками канал, они ложились грудью на камень под струёй водопада, они спешили доставить умирающего Орчака в больницу.