Вот и роешься в памяти инфоров-учётчиков, строишь родословные телят до седьмого колена. А потом, после работы, разыскиваешь водителей, выспрашиваешь и выпытываешь, как вели себя шалоты-родители. И конечно, надо вводить поправку на давность воспоминаний. Известно ведь, что раньше всё было лучше. Среда чище и теплее, шалоты послушней и быстрее…
А впереди ждёт пустой, неприбранный хом. Не сложилась семейная жизнь. И не сложится… Разве можно в метрополии разрешение на потомство получить? Здесь плотность населения втрое превышает норму.
Уклейка ты, стерлядка ты, сардинка.
Где прячется твоя вторая половинка? —
продекламировала Ригла песенку-выручалочку. Завернула за угол и остановилась. У входа в её хом суетился целый косяк. Солидный инфор, крупный неутомимый, явная секретарша-инфор, широкомыслящая и ещё кто-то, не разобрать за спинами.
Неужели контрольная комиссия решила, что слишком много телят на бойню отправляем? — ужаснулась Ригла. Захотелось спрятаться, лечь на дно, зарыться в ил, исчезнуть, раствориться.
— Рыбки-ракушки, здесь полгода не промывали, — из хома показалось смутно знакомое лицо. Иранья! Точно, Иранья-целительница.
Иранья! Точно, Иранья-целительница. А широкомыслящая — это же Амбузия.
Неутомимый развернулся, и Ригла узнала Орчака.
— Вот она, скромница! — закричал Орчак, и весь косяк устремился к ней, закружил в весёлом водовороте.
— Знакомься, Инога, это Ригла, лучший селекционер питомника, — провозгласил солидный инфор. Только по голосу да знакомым ехидным интонациям Ригла узнала Корпена.
— Очень приятно, а я вас хорошо знаю, — пробормотала секретарша и смутилась. — Алим вас очень часто вспоминает.
— Алим? Вы работаете с Алимом?
— Скажу больше. Не пройдёт и двух дней, как ты тоже будешь работать с Алимом, — сообщил Корпен. — Алим получил карт-бланш, набирает команду и угадай, о ком первом вспомнил? О нас, экстремальщиках! Э-э, что-то не так? — Корпен внимательно посмотрел на Риглу. — По этим вопрошающим круглым глазам делаю вывод, что ты не в курсе. Инога, введи коллегу в курс дел.
Девушка-инфор описала дугу и присосалась к верхнему контактному пятну.
— Извините, — пробормотала она и обрушила на Риглу лавину информации.
— Нельзя здесь конвой провести, — убеждал Алим. — Не в расстоянии дело, а в течениях. Двадцать километров по мелководью — это тридцать дней пути. Не бывает тридцати дней тихой погоды.
— Но ты же несколько конвоев провёл, — хмуро возразил Атран.
— Я провёл четыре конвоя, а в трёх случаях отказался. Там, где я отказался, всё равно повели конвои. Все инструменты в двух конвоях погибли. Я берусь вести конвой только тогда, когда знаю, что доведу.
— Мне нужны лаборатории на границе с Темнотой, — упрямо повторил Атран.
— Течение…
— Но ведь это очень слабое попутное течение. Если просто расслабиться, оно донесёт до места за два дня.
— Если отдаться на волю течению, движение среды ощущаться не будет, — задумался Алим. — Нет, слишком рискованно…
— Что?
— Да нет, бред. Если придать инструментам дополнительную плавучесть… Чистый бред! К поверхности подниматься нельзя, там волны. Если б пузыри могли держаться на заданной глубине…
Назад Алим возвращался в глубокой печали и растерянности. Повод для соперничества исчез. Он честно пытался помочь старому другу. Месяц потратил на поиск трассы для перегона инструментов. Не его беда, что трассы не нашлось. Так откуда печаль? Логический анализ ситуации говорит, что всё идёт хорошо.
Алим заработал хвостом, расслабил присоску, отделился от шалота и пошёл в глубину. Почти скрылся в ковре водорослей, затормозил и молча смотрел, как в высоте проплывает чёрная тень шалота. Некоторое время ловил боковой линией движение мощного хвоста. А потом просто лежал на дне, пытаясь понять себя, свой нелепый поступок.
В хом Атрана ворвался поздним вечером, усталый и злой. Но хом был пуст. Тускло, по ночному, желтели по углам светочи. Алим покружил, выругался вслух и… нырнул в постель.
Проснулся поздно. Чихнул, шевельнул хвостом. По телу расползлась волна тупой боли.
— Грохот водопада! — выругался вслух. — Всего полдня своим ходом…
— Силён спать, экстремальщик, — раздался из-за спины знакомый басок Атрана. — Откуда ты взялся? Я же тебя лично на шалота посадил.
— Атран, это глупо, но я не мог так уехать. Не знаю почему, но это было бы неправильно.
— Ты придумал, как провести конвой?
— Нет, но.
— Ты придумал, как провести конвой?
— Нет, но…
— Значит, это случилось и с тобой… — огорчился Атран.
— Что?
— Скажи, ты не раскрывался предразумному в минуту эмоционального кризиса? Шалоту, кулу, алмару, ещё кому-то.
— Шалоту? Не было там шалота, только разумные… Погоди, Ардина рассказывала, что у тебя была кула! Так вот, значит, как у тебя это произошло!..
— Что произошло?
— Переключение на альтернативную логику. Я хотел подготовить статью на эту тему, но потом передумал.
— Какая логика? Активизация регрессивной эмоциональной сферы. Какая может быть логика там, где правят эмоции?
— Может! Ещё как может! Ситуационно зависимая, вот какая! Сейчас я тебе расскажу.