— Дальше двигай без меня. Моему кулу незачем это видеть.
Скоро всё кончится, — думал юноша. — Скоро обо всём этом можно будет забыть. Ещё полчаса, потом два дня на рейсовом шалоте — и родной хом. Ардина, чудо-инструменты, операции профессора, спокойная жизнь… И новое чувство — боль утраты. Бала опустится на ковёр зелёных с синевой водорослей, тысячи стрекательных клеток впрыснут снотворное — и останется только подождать, пока она уснёт. Остальное сделают рабочие. Мне нужно только положить её на ковёр.
Вспомнил! Тот образ, который не давал покоя при расставании с кулой.
Мне нужно только положить её на ковёр.
Вспомнил! Тот образ, который не давал покоя при расставании с кулой. Будто он, Атран, направил её прямо в клюв алмара.
…Зелёный ковёр восхитителен. Слабый аромат привлекал и навевал покой. Хрустально прозрачная среда с привкусом мяты, упругие стебельки мягко колышутся вместе с течением… Это место создано для неги. Здесь приятно отдохнуть, расслабиться. Сто?ит приказать куле замереть, и она опустится на дно, прямо в нежные объятия ласковых зелёных стебельков, ведь кулы опускаются на дно без движения. Бала ни о чём не догадается, охотники так часто делают, поджидая добычу в засаде… Ей даже понравится, ведь так естественно и приятно отдохнуть минутку в этом чудесном месте…
— Молодая совсем, — придирчиво осмотрел Балу учётчик. — Неужто к нам?
— Патрулируем, — хмуро отозвался Атран и решительно развернул кулу. Вскоре увидел скучающего кула и рядом — поджидавшего его охотника.
— Лотвич, я был неправ. Признаю. Свои ошибки надо исправлять. Если я брошу институт и перейду в отряд охотников, инцидент будет исчерпан. Кула слушается меня беспрекословно.
— Ты не понял, что я вчера говорил, парень. Дело не в тебе, а в ней. Нет ничего страшного в умном животном. Но кулы не должны сливаться. Бала научит слиянию молодь, и тогда на бойню придётся вести десять животных вместо одного.
— Но я не могу отправить её на смерть!
— Всё-таки это произошло… Ну да, все симптомы налицо.
— Что произошло?
— Неважно. Придержи здесь моего кула, а я отведу Балу.
— Что произошло, Лотвич?
— Некто сказал: «Жизнь — это очередь за смертью. Но некоторые и тут лезут без очереди…» Ты слишком глубоко исследовал жизнь. Сам стал животным. Так иногда случается с охотниками. Такие гибнут чаще других. Отказываются бросить кула и гибнут вместе с ним.
— Бросить кула? Ну да! Лотвич, я должен спасти Балу любой ценой. Не пытайся меня остановить! Иначе я устрою грандиозный скандал. Всем расскажу, как кулы разгуливают без рулевых целыми сутками.
— Совсем разум потерял. А её ты куда денешь? С собой в город возьмёшь? Её же кормить надо!
— Это мои проблемы. Обещаю, что пристрою её где-нибудь и не дам контактировать с другими кулами. Слово чести! Прощай, Лотвич!
— Ну, студент, смотри, чтоб нам не пришлось отлавливать кулу в городе! — донеслось уже издали…
Алим. Старший по группе
Новая опасность. Канал практически закончили, среда шла уже потоком, заполняя русло реки, осталось прорыть два-три метра. Даже не прорыть, а просто дно углубить… Но в этом-то и заключалась сложность. Поток мог подхватить работающего и увлечь с собой, протащить по камням. А где-то там впереди шумел водопад. Экстремальщики слишком отклонились вправо, канал шёл по месту, которое раньше считалось берегом. А каменистый правый берег возвышался метров на шесть-семь.
— То есть, нам придётся падать с шести метров? — уточнил кто-то.
— Надо как можно круче завернуть канал влево, чтоб поток шёл по склону оползня, — отозвалась Икша.
Несмотря на опасность, все готовы были рискнуть. Настроение в группе поднималось с каждым днём. Но Икша требовала отложить выход на неделю, чтоб русло реки заполнилось средой. Алим с Корпеном что-то долго прикидывали, замеряли, вычисляли и заявили, что недели мало. Нужно дней десять, а лучше — две недели. Сейчас река ещё не река, а так, ручеёк.
Алиму верили. Он теперь считался крупнейшим специалистом по вопросам суши.
Научный подвиг совершил — на сушу вылез.
И тут же вернулся обратно.
Учёному жить хочется, как каждому из нас, —
декламировал Ольян. Алим не обижался. Ему очень нравилась первая строка. А у кого ещё есть титул — сухопутный экстремальщик дня? Икша на четыре дня отстранила его от работ — залечивать ссадины. Алим не терял времени даром. Облазал все уголки затопленной территории, вновь поднялся сколько мог по ручьям, и снова занялся растениями. Осторожно выкапывал из грунта, чтоб не повредить корневую систему, внимательно рассматривал, запоминал, классифицировал — и сбрасывал информацию в необъятную память Корпена.
Характер работ на канале изменился. Экстремальщики специально перегородили начало канала запрудой из крупных камней, чтоб уменьшить поступление среды. Уровень в канале снизился, и работать стало не так опасно. Хотя всё равно существовал риск, что работающего унесёт потоком прямо в водопад. Канал резко завернули влево, в сторону старого русла, а камни теперь просто бросали вперёд. Алим надеялся, что когда они уберут запруду в начале канала, поток наберёт такую силу, что сам потащит камни, расширит и углубит русло. Так выходило из их с Корпеном теории, такое наблюдалось на моделях — в руслах ручьёв.