И инструмент двинулся. С болью сорвавшись с насиженного места, он в панике бежал от неведомой опасности.
— Профессор, слейтесь со мной и перенимайте опыт, — позвал Алим и через секунду почувствовал присоску на верхнем контактном пятне.
— «Что вы делаете?! Вы же пугаете его! Ему больно! Прекратите немедленно!»
— «Могу прекратить, но как вы пытались его сдвинуть?»
— «Я обещал ему подкормку. Много вкусной подкормки».
— «Когда он последний раз получал подкормку?»
— «Три дня назад».
— «А кормите их раз в две недели, так? Думаете, подкормка может его соблазнить?»
— «Но так, как вы делаете, нельзя!»
— «Скоро он привыкнет к движению и перестанет бояться.
— «А кормите их раз в две недели, так? Думаете, подкормка может его соблазнить?»
— «Но так, как вы делаете, нельзя!»
— «Скоро он привыкнет к движению и перестанет бояться. Хорошо, берите управление. Делайте что хотите, но через полчаса инструмент должен быть у выхода из грота». — Алим осторожно вышел из слияния с инструментом и, не оглядываясь, покинул грот. Поднялся к поверхности, сориентировался и устремился ко второй стартовой точке. Оглянувшись, увидел, что косяком за ним следует свита — Ардина и заместители.
Второй инструмент должен был начать движение спустя полчаса после первого. Водитель первой смены, молодой аспирант из широкомыслящих, ждал своей очереди, лёжа на грунте. Лишь хвост нервно подрагивал. Алим лёг рядом с ним.
— Первый инструмент стартовал, — сообщил он. — Опять удалось сдвинуть с места только сильным испугом.
— У меня то же самое, — уныло подтвердил водитель. — Ему больно двигаться.
— Вы пробовали его стронуть?
— Да. Сдвинул на метр.
— Ну тогда за вас я спокоен, — обрадовался Алим и устремился к следующей точке.
Через полчаса Алим проинструктировал шестерых водителей и вернулся к первому инструменту. Тот прошёл лишь половину расстояния до выхода, но двигался ровно и уверенно.
— Хорошо. Просто великолепно, профессор. Не торопите его, — подбодрил он водителя.
К концу дня начали движение все инструменты. Одни — по графику, другие — ради выяснения возможности их самостоятельного перемещения. Но ни один инструмент не преодолел намеченного расстояния. Предвидя трудности, Алим запланировал всего триста метров для первого инструмента. Но тот не прошёл и двухсот. После чего водитель вышел из слияния и заявил, что дальше инструмент не пойдёт! Алим распорядился остановить движение и задать инструментам щедрую подкормку. Всех водителей пригласил на общее собрание.
— Что можете сказать?
— Это было ужасно!
— Я больше не хочу издеваться над инструментом.
— Ни один из них не переживёт дороги!
— Они погибнут через десять дней такого движения.
Алим поморщился.
— А если до предела замедлить скорость?
— Продлить агонию, — буркнул кто-то.
— Послушайте, — выдвинулся вперёд один из водителей. — Я вёл малый стационар из отделения коррекции фенотипа. Сначала всё было просто ужасно. Но потом мы с малым стационаром вышли на слизистый след большого стационара. И через некоторое время я почувствовал, что двигаться стало намного легче. Может, я не прав, но…
— Будем считать, что вы правы. Завтра узнаем наверняка. Все свободны, собрание закрыто.
Алим в тяжёлом раздумье проводил их взглядом.
— Ты назначил водителями тех, кто работал на этих инструментах. Это было ошибкой, — произнесла Ардина.
— Нет. Это было правильно. Видишь — они направились не домой, а к инструментам.
— Они не смогут гнать инструменты.
Алим промолчал.
Атран. Информаторий высшего круга
— …Очень плохо, юноша.
Атран был ошарашен.
— Но я пересказал всё, что услышал от Эскара.
— Всё, что вы запомнили.
А пересказали нам так, как поняли. И то, что поняли. Что не поняли, упустили в пересказе.
Атран растерянно обвёл взглядом инфоров. Среди них не было ни одного рангом ниже седьмого круга.
— Знаете, юноша, если б это была курсовая работа, вы заслужили б самую высокую оценку. Но сейчас вы носитель уникальной информации. У нас имеются методики извлечения информации из памяти. Вы готовы представить свою память в наше распоряжение?
Вот я и пропал, — понял Атран. — Что же делать?
— Вас что-то смущает? Есть нечто в вашей памяти, чем вы не хотите делиться ни с кем? — поинтересовался незнакомый инфор.
— Да, — машинально ляпнул Атран. — Бала, её эмоции… — И осёкся.
— Бала — это ваша кула? Понимаю.
— Вы не понимаете, но это не важно.
— Это действительно неважно, юноша. Если кула не имеет отношения к беседе с Эскаром, поставьте на эту тему мыслеблок. Мы же не будем ломиться сквозь него. Ну как, готовы к слиянию?
Если б я ещё знал, как мыслеблок ставится, — обречённо подумал Атран, притирая нижнее пятно к пятну нейросети. На верхнее пятно тут же опустился инфор, а остальные заняли свободные места сети.
— «Меня зовут Угор. Прежде всего расслабьтесь, — передал инфор. От него веяло симпатией, дружеским участием, лёгкой усталостью и приятной истомой. — А ведь, кажется, я о вас слышал. Два охотника на огромных кулах на станции связистов. Вас до сих пор там с благодарностью вспоминают».
— «С благодарностью?» — удивился Атран.
— «Вы же их от алмара избавили. Знаете, как страшно на дежурство идти, когда алмар рядом?»