— А если неудача?
— Тогда тебя съедят, — серьёзно ответила жена.
Это была грандиозная и изматывающая работа. Десятки часов споров и согласований по иерархии доминантных признаков, пределам пластичности фенотипа, коррекции рефлексивной моторики и прочая, и прочая, и прочая…
Невиданной сложности операция по модификации генома потребовала разработки новых методик и даже новых инструментов! Во-первых, ни один генный хирург не мог провести всю её за один раз. Невозможно напряжённо работать целый месяц, не отключаясь от инструмента. Да и не может один специалист знать всё до тонкостей — и кожу, и дыхательный пузырь, и защиту контактного пятна, и программирование рефлексов. Была разработана методика консервации промежуточных результатов для отдыха или — невиданное дело — смены хирурга. И всё равно операция оказалась слишком сложна. Алим ввёл должность асистента-секретаря хирурга. Разумеется, секретарём работал инфор. Он держал в памяти план всей операции, подсказывал хирургу очередное действие и, в силу способностей, контролировал результат.
Первая операция длилась два месяца. Алим долго придирчиво изучал икринку, потом, ко всеобщему изумлению, уничтожил её. А всем объявил, что тренировка прошла успешно. Следующий образец пойдёт в инкубатор.
— Ты зачем икринку съел? — набросился на него Корпен, когда они остались вдвоём. Алим опустил прозрачные веки, потом обычные, помассировал усталые глаза пальцами.
— Знаешь, Иранья рассказывала, когда Светлячок опускает на глаза светофильтры, абсолютно не понять, куда она смотрит. Такое впечатление, будто она в раковину прячется. Вся мимика лица то ли теряется, то ли становится иной, чуждой.
— Ты мне жабры не заговаривай.
— Мы упустили важную деталь. Очень важную. Да и инструменты надо переделать. — Алим заглянул в рум секретарши и позвал: — Инога, пригласи ко мне Иранью, будь добра.
— Срочно?
— Нет-нет. Но сегодня.
— Ты специально её отослал? — удивился Корпен.
— Нет, от неё у меня тайн нет. Мы забыли, что на суше тоже надо общаться. Громко и на большом расстоянии. Ты знаешь, как сейчас испытатели беседуют?
— Прижимаются друг к другу головами и говорят.
— Ну да… Вчера Илька рассказал, что молодь новые фокусы придумала. Не обязательно касаться головами. Можно протянуть и прижать руку. Тоже слышно, но очень тихо. А самый новый финт — пошире открыть рот. И тому, кто слушает, и тому, кто говорит. Если встать друг против друга, слышно с метра. Какой вывод?
— Звук передаётся через рук-ки и почву?
— Нет, прямо через воздушную среду. Надо доработать голосовой аппарат для воздушной среды. Да и слуховой тоже.
Вернулась Инога. За ней, зевая, вплыла сонная, сердитая Иранья. И, конечно, появился Илька. У этого просто нюх был на всё интересное.
— Ты после операции отсыпалась? — огорчился Алим.
— Поспишь с вами… Разбудил — так выкладывай.
— Надо инструмент доработать. Генный хирург. Ты с ним не работала, но по сути, он ничем от корректора фенотипа не отличается.
— Такой же ленивый? И что с ним сделать?
— Второе контактное пятно.
Иранья, которая в этот момент зевала, поперхнулась и выпучила глаза.
— Операции пойдут долгие. Надо, чтоб хирурги могли меняться на ходу, — объяснил Алим. — А для этого нужно два пятна. Сможешь?
— Ну и придумщик ты! Слов нет.
— Шалапут! — подсказал Илька. Алим выпростал рук-ку, положил на затылок Ильки и толкнул вниз. Илька ушёл в глубину, крутанул сальто и вновь занял место рядом с целительницей. Только чуть подальше. Чтоб Алим не дотянулся.
— Так справишься?
— Не знаю, — пожевала губами Иранья. — Никто такого не делал. Не могу же я загнать инструмент в инструмент. Они съедят друг друга!
— Кулы с перепуга скушали друг друга! — влез Илька.
— Кыш! Иранья, попробуй! Кроме тебя никто не справится.
— Убан справится! Ну ладно, попробую… Если тебе инструмента не жалко.
— Вот и хорошо! Я закажу отделу инструментального обеспечения новые инструменты. Генетически модифицированные. Но ты же знаешь, они десять лет растут. А нам нужен хоть один, но сейчас.
Атран. Артефакт
Атран, усталый, но довольный, возвращался домой из детского садка. Повелители глубин росли быстро и дружно. Гонялись друг за другом, пищали, свистели, но главное — пользовались и сонаром, и жекторами, и веками-светофильтрами.
Рядом скользила Анта. То обгоняла, то отставала и журчала без умолку. Атран любовался её новым профилем с крутым лбом, слушал вполуха, в нужные моменты удивлялся или скептически хмыкал. Большего от него не требовалось.
— К архивариусам с Юга знакомая заехала. Ей её знакомая для меня письмо передала. Тоже через третью голову, но не в этом суть. Главное, письмо от целительницы, которая у нас была. Она рассказывает, что у них на полигоне делается.
Уловив слово «полигон», Атран прислушался.
— Они такие вещи творят! — продолжала Анта. — Такое творят! Ты представить себе не можешь! Образец по два месяца собирают. Алим новые инструменты заказал. Уникальные, двухместные. У них все инкубаторы инструментами забиты! Они каждый геном два месяца правят, представляешь?
— Не представляю! — честно ответил Атран. Но Анта не услышала.