Казалось, что Феба колеблется, прежде чем ответить, и Джен это очень не понравилось.
— Для достижения увеличения симпатии друг к другу и снижения агрессивности, необходимо будет подкорректировать ваши эмоции. Скажем, уменьшить крайности на обоих концах шкалы ваших эмоций.
— Не могла бы ты, скажем, — с издевкой спросила Джен, — объяснить поконкретнее.
— Все ваши чувства не будут достигать такой остроты, — ответила Феба. — Вы больше не будете подвержены никаким страстям. Разумеется, это коснется вашего восприятия как положительных, так и отрицательных эмоций.
— Другими словами, вы собираетесь притупить наши чувства, — заключил Робин.
— Это твоя интерпретация, а не моя, — сказала Феба.
— И моя тоже, — сказала Джен. — Ну и когда же произойдет эта гребаная трансформация?
— Для вас и всех остальных людей на борту Небесного Ангела она уже началась. Вы уже заражены специальным искусственным вирусом. Изменение будет происходить постепенно, и пройдут месяцы, прежде оно завершится.
Джен, потрясенная, покрепче сжала руку Робина.
— Он уже в нас? О Богиня?Мать…
— Скоро вирус будет распылен, чтобы заразить людей, находящихся на Земле. Космонавты, когда их корабль будет отремонтирован, занесут вирус на орбитальные станции и марсианские колонии. Гипнотически заложенные в них команды заставят их рано или поздно посетить все населенные человеком уголки космоса. А я на Небесном Ангеле облечу вокруг земного шара, рассеивая вирус, чтобы заразить все население планеты.
Джен не знала, к чему это приведет, но она просто должна была это сделать, каким бы абсурдным ни казалось подобное действие. Она встала, подошла к Фебе и изо всех сил ударила ее в челюсть. Раздался радующий душу звук кулака, ударяющего по лицу, и Феба полетела на пол, приземлившись на задницу. И пусть это была всего лишь созданная в ее мозге компьютером иллюзия, но вид Фебы, сидящей на полу с разбитой в кровь физиономией и ошарашенным видом, заставил Джен почувствовать себя значительно лучше.
— Я просто должна была это сделать, пока еще чувствую такое желание, — сказала Джен, потирая костяшки пальцев.
Эпилог
Джен сидела на пляже с шестимесячным ребенком Эйлы на руках. Эйла назвала его Лон в память о своем отце. Тот умер почти сразу после событий, произошедших около полутора лет назад и так резко изменивших судьбу всего человечества. То есть он так и не подвергся так называемому Изменению…
А я все та же , сказала себе Джен. Она говорила себе это по нескольку раз в день. Она делала это с тех пор, как узнала, что заражена злополучным вирусом. На протяжении нескольких месяцев она ложилась спать, ожидая, что проснется совсем другим человеком. А просыпаясь, она всегда некоторое время лежала неподвижно, проверяя все свои ощущения, пытаясь заметить хоть какие?нибудь изменения в себе. Ей это никогда не удавалось. Но…
— Привет, Джен!
Она обернулась. По пляжу к ней шел Мило. На нем были только белые шорты, а его некогда бледное тело теперь было покрыто темным загаром.
— Здравствуй, Мило.
Он сел рядом с ней, пощекотал пальцем пятку Лона, что заставило малыша весело забить ножками, и сказал:
— Хороший денек, правда?
— А разве они теперь не все хорошие? — с горечью спросила Джен.
Мило рассмеялся.
— Все еще борешься, да?
Она не ответила.
— Однажды тебе придется это признать. Ты подвержена Изменению, так же как и мы. Ты теперь не такая, как была раньше.
— Нет, все такая же, — возразила Джен.
— Посмотри на меня — даже я в конце концов признал это. Хотя мое Изменение было гораздо более кардинальным, чем у всех. Пропасть между мной сегодняшним и тем, чем я был раньше, слишком велика, чтобы ее не замечать.
— Да, я признаю, что ты изменился, Мило, — согласилась она. — Ты больше не… не… — Она не смогла договорить.
— Чудовище? — хмыкнул он. — Все в порядке, я понимаю, что ты имеешь в виду. Когда я оглядываюсь назад и вспоминаю, как я воспринимал тогда людей, я содрогаюсь. И в то же время что?то во мне восстает против этого Изменения. Мне отвратителен тот человек, которым я был раньше, но я знаю, что это был настоящий я. А сейчас я являюсь результатом того, что какая?то чертова программа поигралась с моими генам. Но все это неприятие быстро пропадает, и уже скоро мне будет просто наплевать на то, кем я был раньше. И то же самое будет с тобой. Никто из нас не сумеет этого избежать. — Он пожал своими бронзовыми плечами.
— Я выдержу. Я всегда буду такой, — сказала Джен и посмотрела на него. — Только честно, скажи, ты видишь во мне хоть какие?нибудь изменения?
— Нет, во всяком случае, внешне, — признал он.
— Ага! — победно воскликнула Джен.
— Да ладно тебе. Ты сама?то наверняка чувствуешь в себе какие?то изменения.
Она покачала головой. Ребенок пукнул и весело загугукал.
— Как у тебя дела с Робином? — спросил Мило.
— Прекрасно, — сказала она, но без особого энтузиазма. — А что?
— Просто любопытно. Значит, в ваших отношениях ничего не изменилось?
— Конечно, нет, — ответила она, но не очень уверенно.
Мило заметил это.
— А ведь изменилось, правда? Это потому, что вы оба изменились. Нет былой страсти. Да, конечно, вы нравитесь друг другу и занимаетесь любовью, но огня уже нет.