Это оказалась деревянная секция смотровой палубы, и он радостно уцепился за нее. После этого он начал терять сознание, периодически приходя в себя, чтобы покрепче уцепиться за доски, когда его хватка ослабевала и вода начинала заливать рот и нос. Потом он услышал голоса. В конце концов, он сумел подтянуться на обломках и поднял голову над небольшими волнами. Лодка. Она плыла к берегу. Он крикнул.
Лодка повернула и поравнялась с ним. Молодой, по пояс голый чернокожий человек, с могучими руками, перевесился через борт, подтянул его к лодке и вытащил из воды. Жан?Поль с облегчением рухнул на дно лодки и уже практически потерял сознание, когда чья?то холодная ладонь коснулась лба. Говорила девушка. На некоем варианте американо. Она подбадривала его. Жан?Поль с трудом открыл глаза. Он увидел молодую девушку. На ней были голубые шорты и больше ничего. Интенсивный загар покрывал ее гибкое, мускулистое тело, черные волосы были коротко подстрижены. Ее лицо можно было бы назвать просто миловидным, если бы не ее очаровывающие, восточного разреза, голубые глаза. Красавица.
— Merci, — сумел проговорить он и тут же потерял сознание.
Робину лучше не становилось. Скорее, ему было все хуже и хуже. Он был полностью инертен и практически перестал проявлять интерес ко всему вокруг, в том числе и к ней.
Большую часть времени он проводил в постели, в основном, спал. Джен постоянно обращала внимание программ на состояние Робина, но они отвечали, что ничего не могут сделать для Рина, как они его называли. Она им не верила, хотя и не понимала, зачем они врут. Как одержимая, пыталась определить, чего же хотят программы, однако пробиться сквозь их человекоподобный фасад было решительно невозможно. Они ни разу не дали маху. Аргумент Дэвина вчера в комнате отдыха был типичен…
— Признайся, — зло сказала Джен, — тебе же надоело все время изображать из себя человека. Эта фальшивая роль запрограммирована в тебя и тебе не нравится.
Дэвин изобразил себя комфортно раскинувшимся на диване и выглядел одновременно расслабленным и слегка заинтересованным. Иллюзия была полнейшей. Он снисходительно улыбнулся, что взбесило ее еще больше, и мягко проговорил:
— Для того чтобы мне что?либо «надоело» или «не понравилось», я должен был бы стать человеком, не так ли? Видите, даже вы наделяете меня человеческими качествами.
— Ну нет, ничего подобного я не делала! — запротестовала она. — Я имела в виду, что тебе это не нравится на твой собственный манер .
— И что это может быть за «манер»? — все так же раздражающе мягко спросил он.
После долгой паузы Джен призналась:
— Не знаю.
— Разумеется, не знаете. Человек не может представить себе сознание, отличное от его собственного. Иначе бы люди переделали человечество во что?нибудь другое. — Дэвин улыбнулся. — Необходимость прибегать к антропоморфизму является одним из основных человеческих качеств. С самого начала оно приписывало человеческие свойства животным, деревьям, Солнцу, Луне, богам и в конце концов… Богу. Монотеистические Боги Библии и Корана очень человечны в своих слабостях. Но позже необходимость в антропоморфизме затронула и ученых. Была такая теория, называемая «антропоцентрическим принципом». Вы не слышали?
— Нет, — хмуро сказала она.
Ей подумалось, что он испытывает удовольствие от ее беспомощности, но это был бы еще один пример его очеловечивания.
— Антропоцентрический принцип гласит, что вся Вселенная устроена именно таким образом, чтобы обеспечить существование человечества. Это утверждалось на основании того, что человеческий разум не мог бы существовать, не будь определенного набора вселенских законов, таких, например, как квантовые характеристики ядра углерода, устроенные с очевидной целью создания человечества. Довольно эгоистично, по моему мнению, но такова ваша раса. Муравьи, например, существуют благодаря все тем же вселенским законам, однако никто из сторонников антропоцентристского принципа не предположил назначением Вселенной создание муравьев. Это все результат слишком высокой оценки человеком собственного разума, результат того, что он расценивается не только как важнейший плод миллионов лет биологической эволюции, но и как венец эволюции всей Вселенной. Разумеется, на самом деле человеческий разум всего лишь эволюционный инструмент, такой же, как и хобот слона.
— А что такое хобот слона? — подозрительно спросила Джен.
Дэвин ей показал. Джен посмотрела на трехмерное изображение, появившееся над биллиардным столом.
— Не в натуральную величину, разумеется, — сказал Дэвин, в то время как животное срывало траву длинным, гибким носом и засовывало себе в рот.
— Это слон? — спросила она.
— Да. Теперь они вымерли. Этот вытянутый нос и есть хобот.
— Я догадалась, — пробормотала Джен.
Изображение исчезло.
— Но это, вне всякого сомнения, абсурд — сравнивать человеческий разум с длинным носом животного.
Между ними нет ничего общего.
— С точки зрения эволюции есть. Как я уже говорил, и то, и другое — не более чем эволюционные приспособления для повышения выживаемости вида. Человеческий интеллект, так же как и интеллект других высших млекопитающих, в особенности приматов, появился в результате передачи генетической информации из поколения в поколение посредством ДНК.