— Меани их не боится.
— Меани твой брат, — сказала Ивоа.
— А в какую пещеру?
— В мою, — ответила Итиа. — В ту, где я ночевала с Авапуи после раздела жен.
— В пещеру с ружьями?
— Ты ее знаешь, Адамо?
— Не знаю.
— Это очень хорошая пещера, — пояснила Итиа. — В ней есть родничок. Если быть терпеливым, можно набрать полную тыкву воды.
После недолгого молчания Омаата проговорила:
И знай, что плоды не для «тех». Они для тебя. И для Итии, — добавила она.
Для Итии? — спросил Парсел.
— Итиа отведет тебя в пещеру и останется с тобой.
— А Ивоа?
— Ивоа носит сына. Она не может забраться в эту пещеру.
— А если я ей помогу?
— Спроси ее сам.
Парсел видел только неподвижный профиль Ивоа. Она молчала, сжав губы, с суровым взглядом и замкнутым лицом.
— Если я помогу тебе, Ивоа?
Она отрицательно покачала головой.
— Я очень отяжелела. Мне лучше остаться в поселке.
Она чувствовала себя совсем без сил после бессонной ночи. У нее было лишь одно желание: вернуться домой и поспать хоть несколько часов. Эту ночь ей опять придется караулить с ружьем в руках возле пристройки и дожидаться Тими. Она не будет знать покоя, пока не убьет Тими.
— Почему я не могу остаться один в пещере? — спросил Парсел.
Итиа наклонилась вперед и развела руками.
— Этот мужчина боится меня, — сказала она, окидывая подруг лукавым взглядом.
Заблестели улыбки, но гораздо более сдержанные, чем обычно в таких случаях.
Заблестели улыбки, но гораздо более сдержанные, чем обычно в таких случаях. Этого требовало важное молчание Ивоа и уважение к этикету.
— Итиа будет тебе полезна, — пояснила Омаата, — она хитрая. К тому же она будет приносить тебе новости.
— Это может и Ивоа.
— Человек, погляди на нее! Куда ей лазить. Она не может бегать. Она еле ходит.
— Мне будет хорошо там, куда я пойду, — сказала Ивоа.
Парсел опустил глаза и так долго молчал, что женщины встревожились. Они стали делать знаки Омаате, и Омаата сказала глубоким грудным голосом:
— Ты рассердился, о мой сынок?
— Нет, я не рассердился.
Однако он продолжал молчать, и Омаата заговорила хриплым от беспокойства голосом:
— Ты не согласен с нами?
Парсел поднял голову и посмотрел на нее.
— Согласен, но сначала я хочу повидаться с «теми».
— Маамаа! — вскричала Омаата, поднимая глаза к небу. — Маамаа!
И женщины повторили как эхо за ней это слово, ошеломленные и подавленные. Долгое разочарованное и недоверчивое «маа» прокатилось, замирая под деревом, его сопровождали быстстрые взгляды, выразительные взмахи рук и движения плеч.
— Но тебе это вовсе не нужно! — воскликнула Омаата. — Ведь «те» не будут мешать перитани пить из ручья.
— Я хочу восстановить мир.
Женщины, переглядывались, хлопали себя ладонями по бедрам и громко вздыхали. Маамаа! Эти перитани либо очень злые, либо слишком добрые. Но всегда маамаа. Всегда!
— Человек, ты сошел с ума! — сказала Омаата. — Тими тебя убьет. А может, и Тетаити.
Слезы текли по щекам Ивоа, но она молчала.
— Я должен попробовать, — сказал Парсел, взяв ее за руку.
— Никогда я не слышала ничего глупее, — гневно пророкотала Омаата.
Она прижалась спиной к толстой вертикальной ветви, и ее дрожавшее от негодования тело сотрясало всю лиственную арку.
— О мои глупый петушок! — повторяла она, и в голосе ее звучали громовые раскаты. — О мой глупый, тщеславный петушок! Ты хочешь изменить небо и землю! Эти мужчины отведали крови, — продолжала она, вздымая кверху руки, — а теперь они идут вперед очертя голову, и убивают, и убивают, а ты?! Ты хочешь пойти против них голый и безоружный и думаешь установить мир!
Парсел дождался, когда эхо ее голоса смолкло вдали.
— Я пойду, Омаата.
— Человек! — закричала она, яростно блеснув глазами.
— Оставь, Омаата, оставь, — сказала Ивоа; слезы непрерывно катились по ее щекам. — Я знаю Адамо. Он пойдет. Он кроткий, но его не согнешь.
— Если ты пойдешь, я пойду с тобой, Адамо, — проговорила Авапуи,
Наступило молчание. Женщины избегали смотреть на Авапуи. Ауэ! Они знают, зачем она идет: хочет убедиться, что сталось с Уилли. Значит, она еще надеется! Бедная, бедная Авапуи! Эта война налетела на их остров, как мор.
— Нет, — сказала Омаата твердо. — К «тем» пойдет Итиа. Она скажет: «Адамо хочет вас видеть». И если «те» согласятся, Итиа пойдет с Адамо.
А когда «Ману?фаите» [21] закончит свое дело, Итиа отведет Адамо в пещеру. Может, это будет трудно. Может, это будет опасно. Но у Итии много хитрости.
— Я тоже пойду с Итией и с Адамо к «тем», — сказала Авапуи.
— Нет, — возразила Омаата, — у меня есть для тебя дело, Авапуи.
Женщины поглядели на Омаату и вдруг поняли.
Женщины поглядели на Омаату и вдруг поняли. Омаата уверена, что Уилли убит, и не хочет, чтобы Авапуи увидела его голову на копье. О Эатуа, Омаата очень умна. Она все видит вперед!
— Пусть будет так, как говорит Омаата, — воскликнула Ороа, и слова ее заглушил гул одобрения.
Тут Итиа, не сказав ни слова, встала и ушла.
— Солнце раскрыло свое чрево, — сказала Ивоа. — Поешь, Адамо, тебя ждет впереди много трудов.
С этими словами она очистила банан и протянула ему. У Парсела сжималось горло, и банан показался ему мучнистым и сухим. После банана он съел плод манго и авокато. Женщины тихонько переговаривались. Это непрерывное щебетание раздражало его, действовало ему на нервы. Минуты шли, и вместе с ними подкрадывался страх.