— Он сам их вынудил!
— Отнюдь нет. Ему угрожали смертью, и он действовал соответственно. Сядьте, пожалуйста, мистер Парсел.
— Всем известно, — крикнул Парсел, — почему Маклеоду угрожали! Он отстранил таитян от раздела земли.
— Если вы хотите знать мое мнение, я считаю, что он вполне прав, чернокожие нерадивы…
— Ну, конечно! — яростно выкрикнул Парсел. Таитяне всегда неправы, и даже когда их убивают — то по их собственной вине!
— Сядьте, пожал…
— Я требую голосования, — не слушая, продолжал Парсел. — Я не надеюсь вас убедить, не надеюсь, что голосование даст желаемые результаты, но я хочу, чтобы каждый взял на себя свою долю ответственности! Уайт! Смэдж! Джонс! Хант! Джонсон! — он обвел глазами матросов, и голос его дрогнул. — Сейчас вы будете голосовать. Мистер Мэсон считает, что надо продолжать войну до тех пор, пока на острове не останется ни одного чернокожего! Я против! А теперь решайте!
— Здесь нет Бэкера, — заметил Джонс.
— Пусть за него голосует Парсел, — протянул Маклеод. — Он всегда голосует с вами, и если бы он сейчас был здесь, вряд ли бы он ни с того ни с сего стал голосовать со мной. Если, конечно, капитан согласен, — добавил он, поворачиваясь к Мэсону. — Ставлю на голосование ваше предложение. Как вы полагаете, капитан?
— Что ж, действуйте, — вздохнул Мэсон.
Парсел опустился на табуретку.
— Приступаем к голосованию, — проговорил Маклеод, и губы его растянул беззвучный смех.
Вместе с Мэсоном он мог рассчитывать на шесть голосов против трех.
— Кто за? — проговорил он небрежным тоном.
— Я воздерживаюсь, — тотчас же крикнул Джонсон.
Наступило молчание, потом Смэдж яростно завопил:
— Что ты сказал?
— Сказал, что воздерживаюсь, — ответил Джонсон, даже не взглянув на него.
Положив на колени ружье и повернув дуло в сторону Смэджа, он добавил:
— Не советую никому меня трогать.
Незабываемое зрелище! Свершилось чудо: испугавшись, что ему после смерти отрежут голову, Джонсон не на шутку расхрабрился.
Маклеод пожал плечами. Он мог позволить себе роскошь лишиться одного голоса.
— Кто за? — протянул он, делая вид, что ничего не произошло. — Капитан, не угодно ли вам проголосовать!
Масон неторопливо поднял руку. Чувствовалось, что делает он это скрепя сердце, хотя голосовалось его собственное предложение.
— Смэдж? — спросил Маклеод.
Масон опустил руку и уставился в потолок, как бы потеряв интерес к дальнейшей процедуре голосования.
— Хант?
Хант поднял руку.
— Уайт?
Уайт не пошевелился. Он сидел, опустив глаза, сжимая желтые пухлые руки на стволе ружья.
— Уайт? — повторил Маклеод.
— Я против, — произнес наконец Уайт своим нежным голосом.
Маклеод побледнел, и лицо его застыло. С тех пор как Уайт впервые воздержался при голосовании, Маклеод уже не так доверял ему, как прежде. А теперь это был открытый разрыв. Уайт перешел в неприятельский лагерь.
— Ты хорошенько подумал? — укоризненно спросил он с искусно разыгранной грустью. Хорошо изучив характер Уайта, он понимал, что его не запугаешь.
— Подумал, — отозвался Уайт, не подымая глаз.
— Я против! — радостно выкрикнул Джонс. — Парсел тоже против. Бэкер тоже. Уайт тоже. Джонсон воздержался. Четыре голоса против четырех. Большинства нет! Предложение Масона отклонено!
Он захохотал, откинул голову и подбоченился, широко расставив локти. Когда он наконец успокоился, все молчали. «
— Хм! — хмыкнул Мэсон, вдруг вскинув голову. — Что здесь происходит? Что здесь происходит, Маклеод? — хмурясь повернулся он к шотландцу.
— Ваше предложение, капитан, не собрало большинства голосов.
— Как? Как? — негодующе и нетерпеливо переспросил Мэсон. — Что это значит?
— Значит, что оно отвергнуто, капитан.
— Отвергнуто! — Мэсон побагровел. — Да это же срам, дерзость!
Казалось, сейчас последует взрыв, но капитан сдержался и продолжал более спокойным тоном:
— Ну и что ж из этого? Черные по?прежнему в джунглях, а мы по?прежнему здесь. Прошло ли мое предложение, нет ли — ничего не изменилось.
— Нет, изменилось, — ядовито заметил Парсел. — Если вам угодно пойти поохотиться за «дичью», то придется вам взять себе в спутники Маклеода, Смэджа да Ханта. Впрочем, насчет Ханта это еще тоже не наверняка, — довожу до вашего сведения, что он не собирается заряжать ружье.
— Что это еще за новость? — буркнул Маклеод. — Правда, Хант, что у тебя ружье не заряжено?
— Сам увидишь, — отозвался Хант.
Нацелившись на Маклеода, он нажал курок. Маклеод упал ничком на пол.
— Черт бы тебя побрал! — прогремел он, подымаясь и потирая ушибленное плечо. — Никогда не смей так шутить, слышишь!
— Действительно, что за глупые шутки! — с притворным сочувствием проговорил Джонс.
Это уже походило на настоящую комедию. Маклеод побледнел от ярости. Но он не осмелился расспрашивать Ханта публично. Боялся, что его ответ будет равносилен переходу Ханта в лагерь противника. «Я победил по всей линии, — подумал Парсел, чувствуя непреодолимую грусть. — Но уже слишком поздно».
— Ну и что же? — сказал вдруг Маклеод, словно подслушав мысли Парсела, — что, в сущности, изменило ваше голосование, Парсел? Черные в джунглях. Любят они нас примерно, как мангуст змею, и, голосуй не голосуй, все равно не бросятся в наши объятия. По?моему, черные сейчас придерживаются одинакового мнения с капитаном и считают, что мир на острове может воцариться лишь тогда, когда наши головы будут водружены на копья, а копья для красоты пейзажа воткнуты вокруг их жилья.