— Арья, мне начхать на Зеленую Ложу и на Облачный Дом в равной степени. Пусть только меня не трогают, — перебил его резко Ириен. — Я сыт по горло магами всех рас и оттенков кожи. Тебе это должно быть понятно.
— Ты все время отказываешься признавать очевидное. Ты — Познаватель. Тот, который видит Истинное. Твоя сила несоизмерима ни с чьей другой, — вещал Арьятири. — У людей нет Познавателей уже более пятисот лет. И, надо полагать, уже не будет. А у нас, у народа сидхи, есть ты, Ириен Альс, Познаватель из Цитадели. Ты должен открыть Врата Цитадели, для того чтобы эльфийские маги могли противостоять растущим силам Оллаверна. Разве я непонятно изъясняюсь? Что тут постыдного или недостойного?
— Не смеши меня, я не малое дитя.
Разве я непонятно изъясняюсь? Что тут постыдного или недостойного?
— Не смеши меня, я не малое дитя. Если я хоть что-то понимаю в магии, то сей предмет вполне подчиняется общим неизменным законам природы. И Ведающие из Зеленой Ложи, и магистры Облачного Дома, и шаманы орков черпают силу из одного источника. Никто не сможет выпить пива больше, чем вмещает желудок и мочевой пузырь. Прости за примитивный пример. Людские чародеи имеют массу недостатков, которых нет у волшебников-сидхи. Так воспользуйтесь своим преимуществом. Что вам мешает?
— Преимущество было бы ощутимым, если бы на нашей стороне был Познаватель, если бы эльфы снова стали великим народом бессмертных.
— А-а-а!!! Вот чего ты хочешь. Бессмертия! Легендарного эльфийского бессмертия — славной и романтичной сказки, которой веками пичкают младенцев всех рас. — Ириен зло и резко рассмеялся. — Мне, признаюсь, тоже порой приятно думать, что мои благословенные пращуры топтали землицу лет эдак тысячу. Забавная мысль, но не более того. Разве мы и так не живем дольше всех остальных рас, вместе взятых? Почти шесть сотен лет — это же много. Ты никогда не задумывался, зачем жить так долго? Чему можно обрадоваться, увидев тысячу раз огни костров Йони? Боюсь, что разочарую тебя, Арьятири. Это невозможно, и даже я, как Познаватель, не в силах узнать истинное имя Смерти.
— А если бы мог?
Лицо Ириена окаменело, на скулах вспухли желваки, а в глазах искрилась чистая ледяная ненависть. Ведун покривил бы душой, если бы не признался, что в этот миг ему стало по-настоящему страшно.
— А если бы мог, то не стал бы это делать даже для собственной матери.
Они молча глядели друг другу в глаза, не решаясь пошевелиться, словно мерялись силой воли. Получалась ничья.
— Значит, остается подвести итог нашей содержательнейшей беседы, Арьятири, — жестко и громко, чтобы слышали абсолютно все, сказал Ириен. — Я не вернусь в Фэйр и не стану помогать Зеленой Ложе, а тем более Оллаверну. Это мое последнее слово, ведун.
Он знал, что эльфы проделали долгий путь вовсе не затем, чтобы, получив от ворот поворот, сразу же убраться восвояси. И потому даже не слишком удивился, когда увидел, как на кончиках пальцев сородичей сверкают крошечные сгустки силы. Маги изготовились к атаке.
— Арья, я ведь не сдамся без боя, — проворковал Альс, слегка придержав Ведающего.
— Я так и думал, — ответствовал тот.
— Тогда не обессудь.
Ириен толкнул мага в сугроб, а сам отпрыгнул в другую сторону. Сражение с четырьмя Ведающими и их пятью помощниками, волшебниками послабее, могло выглядеть, как настоящее самоубийство. Однако Альс даже не сомневался, что убивать они его не намерены ни в коем случае. От мертвого Познавателя еще меньше пользы, чем от дырявого ведра. Им предстояло поиграть в салки.
Магические сети подручных Арьятири рассыпались, ударившись о его щиты, отзываясь краткой и несильной болью в нервных окончаниях. С таким же успехом в Ириена можно было снежки бросать. Но рассчитывать на то, что этим атака ограничится, не приходилось. Даэрнар и Ильвэйн сплели сложное заклинание, которое по идее должно было сковать волю Познавателя. Называлось оно «Ярмо Силиль» и считалось приемом запрещенным, как удар ниже пояса. Сплели на скорую руку, грубо и оттого очень больно.
Оно обжигающим дождем пролилось на Ириена, заставив его скрежетать зубами и корчиться на снегу.
— Ах вот вы как!
Сложно ли назвать Истинным именем ветер? Сложно.
Сложно и опасно. Потому что ветер этот родился на бескрайних ледяных полях Ледяного океана, черпал силу в неистовых морских бурях, пил из рек Хаалаана, вонзал свои когти в лесные шкуры Севера. Он был могуч, как горный медведь, и жесток, как оголодавший волк. Его тяжело было приручить, даже на короткое время. Но Ириен попробовал.
Едва не сорвав окончательно голос, он прокричал длинное и колючее имя ветра. И тот отозвался. Закружился разгневанным вихрем вокруг Познавателя, готовый выполнить его приказ. А потом, повинуясь, обрушился на волшебников, сбивая их с ног, разрушая уже почти готовое заклинание, затыкая им рты, расшвыривая магов в разные стороны. Ириен тотчас его освободил, сам не в силах удерживать такую мощь, и свободный северный ветер зло взвыл, метя поземкой, пригибая к земле молоденькие елочки, унесся прочь.
Крикнуть: «Подходи по одному!» Альс не успел, да и вряд ли его кто-нибудь послушался бы. Леди Мирамир не теряла даром времени, ей помогал Арьятири, и вместе они были невероятно сильны. Ириен сразу почувствовал, как притупились его чувства, как тело начала сковывать усталость. Еще немного, и ему трудно станет рот раскрыть, не то что придумать контрзаклинание. Хотелось лечь, прикрыть глаза и заснуть глубоким сном. И будь на месте Познавателя кто угодно иной, так бы и случилось. Отчаянное сопротивление могло только сильнее стянуть петлю чужой воли. Заклинания Ведающих славились подобными ловушками. И тогда он расслабился, полностью очистив разум, поддавшись настолько, насколько это было возможно.