Лазутчики Кармы.
Лазутчики жизни — это те, кто возвращается.
Но возвращаются не они одни.
Патриарх Бодхидхарма, Просветленный Учением, был гениален, превратив захудалый монастырь во врата Закона.
Давно забыт истинный смысл созданного Бородатым Варваром способа обучения лазутчиков Кармы, но сэн-бины Шаолиня и по сей день идут тропой Патриарха-в-одной-сандалии.
Разве что по обочине.
Пришедший в обитель кандидат волей-неволей попадает в оборот: из-под него силой вышибают костыли нравственных правил «ли». Бедняга качается, готовый в каждую минуту упасть и больно удариться, он судорожно ищет оправдание ужасному поведению монахов, он готовит жаркое из белого кролика и моет загаженный пол… все, что согласно прежним канонам было хорошо или плохо, правильно или не правильно, почтенно или недостойно, — все это полыхает сухими дровами в жарком огне!
Изучающие Путь! Нет святого Будды и грешного демона Мары! Бейте их обоих, и Будду, и Мару — если вы будете любить священное и ненавидеть обыденное, то вам придется вечно барахтаться в океане смертей-и-рождений! Это правда.
Бывший мирянин робко делает шаг к Закону. Он беспомощен, как младенец, но это его шаг. Он отказывает или соглашается не потому, что так учил Кун-цзы или «Книга Перемен»; так велит ему его сердце, так приказывает искренность текущего мгновения!
И шелуха прежних заблуждений мало-помалу сползает с него, иначе ему не обреют головы. Я прошел через это.
Далее у молодого монаха каленым железом выжигают обыденное сознание. Не опирайтесь на слова и знаки, не верьте учителю только потому, что он зовется учителем; если ты согласен с чужой мудростью — это твоя мудрость, а если не согласен, то не все ли равно, кто ее высказал первый?! Это единственный способ услышать «хлопок одной ладонью», познать «смысл прихода патриарха на Восток» и узреть весь мир на ладони.
Сойди с ума! Сойди, ибо уму невыносимо тяжело. Когда Будду Шакьямуни уговорили прочитать проповедь, он вдохнул аромат цветка и улыбнулся. Старец Махакашьяпа, единственный из собравшихся, улыбнулся в ответ.
Так родилось учение Чань.
Эту улыбку даруют молодому иноку Шаолиня вместо рассудка лавочника и привычек домохозяина. Надо думать, как думает ветер — дуновением. Я видел это.
И монах восходит на третью ступень — ступень воинского искусства. Безоружному дают оружие, которое нельзя отнять при его жизни; слабому дают непреодолимую мощь; ежедневно ставят перед смертью лицом к лицу, чтобы он мог понять: это иллюзия. Монах-воитель отращивает когти тигра и клыки дракона, но одновременно в нем исподволь, незаметно для него самого, прорастают и глубинные цепи, не позволяющие тигру перервать горло сдающегося соперника.
Лишь имея возможность убить, понимаешь, что можно и не убивать.
Самое опасное создание на свете — слабый трус в выигрышном положении.
Я убежден в этом.
И наконец — впереди возникает Лабиринт Манекенов. Ты можешь демонстрировать чудеса на учебной площадке, быть непревзойденным мастером парадоксальных бесед и топтать мораль «ли» по сто раз на дню… сейчас это неважно. Сейчас ты на грани своей собственной жизни и смерти и говоришь себе — это тоже иллюзия. Пройдя через стократную гибель, оставшись живым там, где жить нельзя, ты выходишь к славе и почету, к клеймам тигра и дракона! Но Бодхидхарма не был бы Просветленный Учением, если бы завершил на этом Путь.
У Пути нет конца.
Лабиринт нельзя пройти, если ты не забыл себя и не стал частью Закона Кармы. Пройдя же Лабиринт, ты идешь дальше — к прежней жизни. Так поступают лучшие ученики. Но те, кто перестал быть учеником… они проходят через смерть к жизни, но у самого выхода останавливаются, отказываясь от почетных клейм, — и возвращаются.
В смерть.
Вернее — некогда они возвращались.
Маленький Архат стоял на пороге места их упокоения.
Лазутчики Кармы — те, кто прошел Лабиринт Манекенов и вновь погрузился в круговорот существований. Карма в состоянии затребовать их в любой момент их будущей жизни; они подчинятся и сделают то, что необходимо.
Они вернутся.
Как Восьмая Тетушка.
Но Суть Закона, отдающая приказы, — их мумии до сих пор сидят в Лабиринте, там, куда не ходят сдающие экзамены сэн-бины; а в свитках Преисподней у них не бывает новых записей.
Познавшие иллюзорность смерти и иллюзорность жизни; Руки Закона и Душа Закона.
Но все же: если человеческие страсти не дают нам войти в Карму, как кандалы не дают каторжнику бежать, то почему преподобный Фэн, повар-урод, сумел приобщиться к Закону таким, какой он есть?!
Что за бешеная страсть владеет поваром с диском?
И ответ выскальзывает из рук.
Но все же: если человеческие страсти не дают нам войти в Карму, как кандалы не дают каторжнику бежать, то почему преподобный Фэн, повар-урод, сумел приобщиться к Закону таким, какой он есть?!
Что за бешеная страсть владеет поваром с диском?
И ответ выскальзывает из рук.
4
— …Одной лишь думы власть, — хмуро буркнул Маленький Архат. — Одна, но пламенная страсть…
И украдкой покосился на Змееныша, стоявшего у окна.
Видимо, никак не мог привыкнуть к новому облику лазутчика; как, впрочем, и выездной следователь.