По сведениям, доставленным генералу соколиной почтой, со дня на день в Нинго должен был приехать инспектор из Столицы.
***
Но все это уже не слишком интересовало Маленького Архата, успевшего проскользнуть в городские ворота вместе с парламентерами.
2
Дорогу к дому судьи Бао Маленький Архат нашел быстро — подсказали встречные горожане, недоуменно косившиеся вслед юному бродяге. Была некоторая, хотя и слабая, надежда, что судью уже выпустили из тюрьмы в связи с бегством Чжоу-вана, о котором болтал весь Нинго. Кто-нибудь из тюремщиков, желая выслужиться перед имперскими властями, вполне мог открыть камеры и освободить узников принца.
Впрочем, с тем же успехом принц, перед тем как скрыться, мог приказать казнить заключенных.
Ворота нужного мальчишке дома оказались распахнутыми настежь, и во дворе царило полное разорение: вытоптанный цветник, изрубленные кусты жасмина, груда поломанных стульев и кресел, ворох измазанных нечистотами одежд…
А те проходимцы, что мелькали в окнах, никак не походили на слуг или домочадцев.
Искать здесь судью не имело смысла.
Тем не менее Маленький Архат вошел во двор и направился к дому. Навстречу ему из дверей вывалился солдат в распахнутой форменной куртке и с объемистым узлом на плече. Воровато оглядевшись и погрозив мальчишке кулаком, солдат зарысил к воротам, но он, пробегая мимо алтаря с искусно выполненными фигурками даосских святых, вдруг подпрыгнул и с воплем покатился по земле. Впечатление было, будто кто-то невидимый дал мародеру хорошего пинка. Вскочив, солдат поспешно подхватил узел и исчез со двора с удвоенной скоростью.
Мальчик внимательно посмотрел на загадочный алтарь и счел за благо обойти его стороной.
У западной веранды высился целый завал из всякого барахла, явно выброшенного сверху: треснувший при падении стол на гнутых ножках, несколько письменных приборов, опахало, ворох свитков, шкатулки, ящички…
Особенно бросалась в глаза средних размеров шкатулка, покрытая черным лаком и украшенная инкрустациями из перламутра, серебра и слоновой кости. Мальчик сделал шаг и поднял заинтересовавшую его вещь.
К сожалению, шкатулка держалась на честном слове и грозила с минуты на минуту развалиться окончательно.
— Эй, ты что там делаешь? Воруешь?! — громыхнуло над головой.
Из окна выглядывал краснорожий вояка-тунлин, устремив на юного бродягу обличающий перст.
Вдобавок перст был корявый и грязный.
— А ты сам у судьи в гостях сидишь? — поинтересовался мальчик. — Чаи по комнатам гоняешь?!
— Да я тебя!..
Мальчишка ловко уклонился, быстро подобрал брошенное тунлином точило и уже собрался послать сей метательный снаряд обратно, но вовремя заметил, как недобро сузились глаза мародера, и понял, что лучше уносить ноги.
Что и сделал с завидной резвостью, заодно прихватив с собой шкатулку и точильный камень — точило пригодится в любом случае, а шкатулка… ну, красивая она, и все тут!
Уже снаружи, на улице, в безотказной памяти Маленького Архата всплыла фраза мосластого перебежчика: «Может, и живы еще, а может, и померли в ванских-то темницах!»
***
.
.. ну, красивая она, и все тут!
Уже снаружи, на улице, в безотказной памяти Маленького Архата всплыла фраза мосластого перебежчика: «Может, и живы еще, а может, и померли в ванских-то темницах!»
***
…На одиннадцатилетнего оборванца, спрашивающего, как пройти к ванскому дворцу, смотрели как на помешанного, однако в совете не отказывали, так что через полчаса Маленький Архат был у цели.
Вокруг дворца стояла хмурая стража. И перед наружными воротами, и дальше, у парадного входа. Остальные лазейки наверняка тоже были перекрыты, а одного взгляда на служак-гвардейцев хватало, чтобы отбить всякую охоту задавать им вопросы. В лучшем случае — обругают и прогонят, в худшем — могут и алебардой навернуть, и хорошо еще, если древком!
«Эх, Змееныша бы сюда!» — с сожалением подумал бывший монах.
Но Змееныша рядом не было.
Время подгоняло — Маленький Архат нутром чуял, что необходимо спешить, но ничего умного в голову не приходило. Еще раз окинув взглядом дворец и решительно настроенных стражей, мальчик повернулся и пошел прочь с намерением отыскать укромный уголок и перекусить — пару лепешек и кусок вяленой говядины ему успел вручить давешний кашевар, а тыква-горлянка с родниковой водой была всегда при нем.
На сытый желудок и думается лучше.
Подходящее место нашлось неподалеку, в переулке: чей-то разграбленный дом, покинутый хозяевами. Мальчик уселся прямо на ступеньки, расстелил относительно чистую тряпицу и разложил на ней свой небогатый провиант.
Откусил кусок лепешки, прожевал, запил водой из тыквы. С некоторым сомнением повертел в руках мясо.
— Ясное дело, монахам убоины вкушать не положено, — пробормотал он себе под нос, — но мы-то теперь просветленные, а потому правила не для нас! Кроме того, в первый раз, что ли? — И извлек из котомки ножик с костяной рукояткой.
— Ага, примерно так у нас в Шаолине и издеваются над новичками, — заключил Маленький Архат после третьей попытки отрезать кусок жесткой говядины тупым, как полено, ножом.
Прервав на время трапезу, мальчишка достал украденный точильный камень и усердно заелозил по нему лезвием, то и дело высекая искры. Затем, обтерев лезвие полой кургузого халата, снова попытался сделать надрез. На сей раз упрямое мясо соизволило чуть-чуть поддаться, но далее дело вновь застопорилось.