— Чего тебе?
— Ты пьян?
— Если не очень — тогда что?…
— Как быстро твоя бандера будет готова выступить? Он прищурил глаз:
— Через четверть часа… Я кивнул в ответ:
— Значит через полчаса на площади…
Бегство — всегда бегство. Без разницы, как оно именуется и как выглядит. Я бежал от сумрачного света — впереди кавалерийской сотни. Никто из следующих за мной, не знал, что именно выгнало нас ночью в дорогу. Не в их правилах было обсуждать приказы — разве что мысленно, оставляя мне свободу действий. Я врал, что у меня срочные дела, не удосужившись объяснить, почему они не терпят отлагательства до утра. Впрочем, был нарушен сон был не только этой сотни — мое отбытие всколыхнуло наш мирок — я перебудил почти всех, раздавая один за одним приказы. Загорелись даже огоньки в домах мещан. Разбуженные нашими сборами, они вставали с теплых постелей, подходили к окнам. И в этих блуждающих озерцах света терялось и то, от которого бежал я. Но сборы были недолгими. Над постоялым двором все еще трепетал флаг бригады, но мой личный штандарт был спущен и упакован.
— Ничего не забыл? — спросил Хайдер, ставя ногу в стремя.
— Что?то забыл… — ответил я, но что именно — тоже не припомню. И, стало быть — обойдусь… Бандера начала втягиваться из города в ночь, и разбуженный город постепенно возвращался ко сну. Может, где?то пурпурным светом продолжало гореть одно окно, но мне не было до этого никакого дела. Ни малейшего.
Дорога
Было ранее утро. По земле полз туман. Он был густым, но совсем низким и доходил лошадям разве что до колен. Долго мы ехали молча. Люди, вырванные из сна, находились в этакой полудреме. У меня были солдаты, которые умели спать сидя в седле и с открытыми глазами. Но я всегда избегал их, рассовывая по крысиным углам — их умение наводило на меня жуть, да и просто опасно было их ставить в караул. Я не торопил людей — времени было предостаточно, даже по самым скромным прикидкам у нас было еще дня три запаса.
— Так куда мы едем? — наконец спросил Хайдер, пытаясь разговором заглушить зевок.
— Ты слышал о крепости Хастен? Он кивнул:
— Что?то слышал… Принадлежит какому?то придурку, но контракт я бы на нее брать не стал…
— А я и не брал. Там я встречусь с Реннером. Хайдера это, совершенно не удивило:
— Все один к одному. Придурочная крепость, у которой назначает встречу этот сумасшедший. Еще немного, и я поверю, что весь мир погряз во всеобщем заговоре.
— Слушай, а вот нас с тобой можно назвать нормальными? Хайдер совершенно честно надолго задумался, потом пожал плечами и ответил:
— Не знаю насчет ненормальности, но точно не такие как все… Стало быть не нормальные.
— Стало быть, мы тоже часть заговора?
— Не гони коней… Ты вообще улавливаешь разницу между «ненормальный» и «не нормальный»?
— Улавливаю. Но звучит одинаково…
— Ну ладно, может, объяснишь, что происходит? Я подумал — а надо ли ему объяснять что?то. Обычно, когда я кому?то что?то говорил, то я нуждался в его мнении, совете. Здесь же все было решено. Поэтому достаточно было сообщить ему самое общее. Я сказал:
— Мне надо исчезнуть из этого мира на некоторое время.
— Где тебя искать, если что?
— Я сам вас найду…. Хозяйство я оставляю на тебя. Контракт вроде бы нетрудный, управитесь и без меня…
— Если он нетрудный, почему его нам предложили? Контракт с виду действительно был несложным — охранная служба в приморском районе. Треть нам заплатили сразу, еще треть обещали по прибытию, остальное мы должны были собрать налогами. Контракт был на год и работодатель говорил о возможности продления, вплоть до присвоения мне титула маркграфа. Но я был склонен отвергнуть предложение — по деньгам мы получали только три четверти нашей таксы. Но работа была более?менее постоянной, и я хотел дать отдых своим людям. Легкой жизни или курорта не предвиделось — пираты, карантинная служба, или попросту борьба с бандами. Но это все же это была не война, бои на переднем крае, а иногда и в отрыве от него… В этом был и мой личный умысел — в последнее время мир стал сильно меняться. И я думал, что наблюдать за изменениями лучше всего будет со стороны.
В те года на землях, которыми мы путешествовали, установилось шаткое равновесие. Королевства рухнули, рассыпавшись на удельные княжества. Чисто номинально короли продолжали править, но реальной властью владели князья, маркизы, графы, сами решая в чью казну платить налог. И платить ли вовсе. Постоянно кто?то на кого?то выступал, был в состоянии войны, но собственно, сражений было мало. Все ограничивалось маршами, стояниями, и не сильно кровавыми стычками. Крестьяне вздохнули спокойней. Последнее военное веяние гласило, что крестьян надлежит оставить там, где они смогут приносить максимальную пользу — то бишь у сохи. Холопа надо было напрячь на предмет добавочного продукта, продукт сей продать, а на деньги нанять профессиональных военных. Кондотьеры вели войну профессионально — им были чужды лозунги вроде того, что отступать некуда и надо драться до последнего. Их волновало только две вещи — чтобы было с кого получить причитающуюся сумму, ну и соответственно, чтобы эту сумму было кому взять. Засим, они могли отойти, перегруппироваться, ударить во фланг или вовсе просочиться в тыл. Одним словом навязать противнику тот тип войны, который ему наиболее неудобен. «Мы выиграли войну — говорили они заказчику, и какая вам разница какими средствами». Впрочем, особая кровавость была не в их стиле. Дезертирство в их рядах было минимальным, и если личных счетов с бежавшим не было, то его и не искали